Спасибо за внимание к моей проблеме. У меня очень долгая история и для объективного понимания моей проблемы мне необходимо изложить все факты в полном объёме (за исключением тех, которые могут негативно сказаться на моей анонимности, которую бы мне хотелось сохранить).
Проблема
Для меня единственный видимый выход — это наложить на себя руки. Я нахожу это серьёзной проблемой, так как делать этого мне совершенно не хочется.
Краткая автобиографическая справка
— Первый раз я пытался наложить на себя руки в 18 лет
— В 19 лет лежал в психиатрической больнице, после чего год принимал антидепрессанты и нейролептики для улучшения состояния
— Официально диагностировано ОКР
— Состояние ухудшилось осенью. Летом (и, в частности, весной этого года) существенных проблем с психическим здоровьем не наблюдалось
— Пожалуйста, не советуйте мне обратиться к психотерапевту: я бы с радостью, но у меня совершенно нет денег, а с бесплатной психотерапевтической практикой у меня исключительно негативный опыт. Именно поэтому я сейчас и здесь
Детство
У меня было в достаточной степени тяжёлое детство, если оценивать субъективно — постоянно чем-то болел и кроме больниц из него ничего вспомнить не могу. Равно как и ничего положительного из этих воспоминаний извлечь не могу совершенно, потому и обращаться к этой теме мне не особо хочется.
В семье постоянно царили раздор и ругань. Большее негативное влияние на меня оказали моя покойная бабушка и мой покойный отец. Я их ни в коем случае не виню в этом, просто констатирую факт.
В детстве у меня не было друзей и меня постоянно травили в школе. Многие учителя меня также недолюбливали. Друзьями также было тяжело обзавестись по причине того, что моя бабушка очень строго отслеживала любые мои социальные контакты и ввиду отстутсвия идеальных людей в нашей обществе на корню пресекала любую мою возможную попытку наладить с кем-либо дружеские отношения.
Я вёл уединённый и замкнутый образ жизни. Меня никто не знал, меня нигде не было. В случае проблем за меня некому было заступиться — из-за своей замкнутости и скрытности я всё таил в себе. За всю свою осознанную жизнь меня ни разу не пригласили на вечеринку и я ни разу не был на дискотеке
Меня это не особо беспокоило, потому что со временем я пришёл к выводу, что подобный образ жизни мне пришёлся по душе — я смирился с этим и продолжал жить, учиться и развиваться.
Я рос в православной семье, однако вопросами религии не задавался самостоятельно вплоть до 16 лет — пока не начались проблемы с психическим здоровьем. Несмотря на все вводные я остаюсь благодарен своей семье, что меня не принуждали ходить в церковь и проч. до момента, когда я самостоятельно не осознал потребность в этом.
Ошибка
Всё началось в 2014 (или 2015) году. Точно не могу сказать — сам не могу восстановить из памяти. Именно это время является отправной точкой в моём психическом заболевании, потому что события, описываемые ниже, стали для меня чрезвычайно травмирующими
В какой-то день к нам в гости приехала мамина подруга — вместе с её сыном. Он был на порядок младше меня — на тот момент ему было лет 9-10. Это субъективная оценка, потому как его настоящего возраста я не знаю.
Мы с ним не были знакомы до этого. В один момент нам удалось уединиться по моей инициативе и я под предлогом игры предложил ему «поиграть»: «игра» заключалась в том, чтобы сначала я его душил (перекрывая нос и рот одновременно), а затем — он меня. Вроде ничего такого — ну, в молодости всякое бывает. На первый взгляд может показаться удивительным то, что я это запомнил.
Во второй раз, когда мы занимались этим, у него пошла кровь из носа. Возможно, именно поэтому я запомнил это событие
Второй важный момент — это то, что я помню, что впоследствии точно повторял это один или два раза с тем же человеком или другими людьми. Проблема заключается в том, что я не помню, были ли последующие акты добровольными в отношении другой стороны или я сам принуждал их к этому (физически или психологически) — это меня в частности больше всего и тревожит. Не думаю, что я мог действовать как-то уж слишком жестоко — но всё равно это не сопрягается с моими текущими моральными принципами, а оттого и вызывает отторжение.
Дело в том, что я склонен к т. н. «аутоасфиксофилии» — например, в юном возрасте я любил надевать себе на голову целофановый пакет до тех пор, пока становилось тяжело дышать. Необъяснимо, но мне это приносило приятные чувства и удовольствие. Очевидно, я никому об этом не говорил — то есть, на подсознательном уровне находил эти действия чем-то постыдным.
Впрочем, навряд ли это была именно аутоасфиксофилия — на тот момент я ещё совершенно ничего не знал о сексуальном удовлетворени ввиду отсутствия сексуального просвещения как такового. Но факт остаётся фактом. Мне было бы стыдно об этом рассказать своим родным или близким людям по понятным причинам.
Я не знаю, чем это обусловлено. Может, постоянное психическое насилие со стороны моих близких и школьного окружения привело меня к этому. Мне самому было бы интересно понять, как так получилось — но я до сих пор не смог в этом разобраться. В детстве, когда мне было лет 6-7, я возможно, видел что-то похожее по телевизору (отдалённо похожее), но это только догадка. Возможно, это также повлияло на моё увлечение этим
Начало
Итак, ожидалась сдача экзаменов, поэтому я к ним активно готовился. Для того, чтобы готовиться к некоторым дисциплинам мне приходилось посещать другой город — и каждый раз для возвращения домой на автостанции мне приходилось ждать ровно один час своего автобуса, потому что других способов добраться до дома немного раньше не было.
Это время я обычно посвящал чтению различной технической и художественной литературы. Иногда позволял себе заходить на разные развлекательные сайты в Интернете, чтобы скоротать время.
В один такой вечер мою голову посетила мысль о том, что то, что я совершил ранее — совершенно неправильно. Должен отметить, что год был посвящён формированию мировоззрения — я читал Достоевского, Фрейда, Кафку, Ницше и прочих других интересных литераторов. Моим фаворитом на тот момент был Достоевский — он мне больше всего пришёлся тогда по духу и я, можно сказать, «считал его за своего».
Из-за увлечения творчеством Достоевского со временем я стал замечать, что мой язык становится всё более вычурным и сложным — мне стало гораздо тяжелее находиться понимание среди своих сверстников, потому что нас беспокоили разные проблемы.
Вернусь к мысли, которую не закончил. Творчество Достоевского очень схоже с творчеством Камю — вот только Достоевский не смог стать «человеком абсурда» из «Мифа о Сизифе» Камю, потому как впоследствии (здесь: Достоевский) обратился в православие. Именно его размышления о православии из «Преступления и наказания» позволили мне иначе взглянуть на православие.
Итак, несмотря на то, что мне какое-то время был близок дух нигилизма, абсурдизма и иже с ними, я решил попробовать для себя православие — потому как со временем мысли о моей «ошибке» занимали всё большую часть моего разума и в конечном итоге я решил, что мне необходимо воцерковиться, исповедовать все свои грехи (в т. ч. и тот — самый страшный для меня на тот момент).
Так я и поступил.
Мне не хотелось идти на исповедь к местному батюшке — боялся, что потом кому-нибудь станет об этом известно. Мне присуща небольшая степень паранойи, к сожалению.
Поэтому я стал каждое воскресенье ездить на исповедь в другой город — заодно на службу ходил.
Для меня это было очень важно — но сначала я не мог говорить о своей ошибке вслух, поэтому приходилось писать записку и давать батюшке прочесть это. Сначала у меня были очень расплывчатые формулировки, потом я их улучшал — и каждый раз снова исповедовал свои грехи.
Как можно понять из этой истории, делал я это периодически и каждый раз находил в своей голове всё новые подробности — записывал их и нёс заново исповедовать.
Потом мне стало казаться, что этого недостаточно — что нужно вслух рассказать обо всём во всех подробностях. Я долго к этому готовился и всё же в одно воскресенье решился — и сделал.
И мне снова показалось этого недостаточно. Я исповедовался снова и снова, и каждый раз мне было чрезвычайно тяжело и больно выдавливать из себя эти мерзкие подробности и надеяться, что в этот раз точно всё пройдёт. Тогда я ещё не знал, что на самом деле это не бесы, а моя новая болячка, с которой мне придётся подружиться — обсессивно-компульсивное расстройство.
Церковь мне не помогла — а общение с некоторыми батюшками лишь только усугубило сложившуюся ситуацию. Я вернулся в абсурдный мир без Бога — и счёл для себя это правильным. В настоящее время я не считаю себя православным человеком — если только учитывать мой предыдущий опыт и моральные нормы, которые я перенял из этой религии.
Моё состояние ухудшилось. Так как мне больше некому было рассказать об этом и я душой вернулся в «обычный» мир, мой воспалённый мозг всё ещё не мог себя простить — и из-за серии «фиаско» с исповедями, которые в сущности не принесли мне никакого облегчения, я стал считать, что я ужасно плохой человек. Я стал считать, что заслуживаю страданий. Иногда, например, когда мне становилось хорошо, мой мозг подсовывал мне «свинью» — говорил, что «не заслуживаешь ты себя хорошо чувствовать, ты плохой человек». И я снова обращался в самобичевания и постоянные страдания.
Переезд
Когда я переехал и стал жить отдельно. В это же время у меня появилась моя первая работа. Я переезжал из соображений, что оставив родной город и дом, я оставлю и плохие воспоминания.
Но это была ловушка. Ничего не изменилось — наоборот, я стал себя чувствовать ещё более одиноким и впереди меня ждало моё самое большое испытание: первая осень и зима в полном одиночестве.
Это было действительно тяжелое время для меня. Я с трудом заставлял себя вставать с кровати, чтобы выйти из дома. Иногда из-за моего заболевания (о котором я тогда мог только догадываться) я мог встать посереди комнаты и думать о содеянном в прошлом.
Разумно ли столько страдать из-за ошибки, которую ты совершил настолько давно? Я думаю, что нет. Мой мозг же так не думает — его постоянно приходится убеждать в этом. И получается это очень редко: обычно это только ухудшает ситуацию.
Преступник
В какой-то момент я начал сравнивать свою судьбу с судьбой Родиона Раскольникова — героя романа «Преступление и наказание» Достоевского.
В действительности мне были очень знакомы переживания, которые довелось прочувствовать Родиону — не могу с уверенностью говорить, насколько сильно я страдал, но в общих чертах это было действительно схоже с его ситуацией. Правда, я никого не убивал.
Но мой мозг отказывался прощать меня. Он категорически не хотел делать этого. Он — самый строгий судья в моей жизни. Его нужно очень долго потчевать положительными фактами и значительными достижениями, чтобы он хоть немного успокоился. Обычно ему всегда мало того, что я делаю — поэтому я склонен обесценивать свои достижения в перспективе.
Но самое страшное — это то, что я с этим товарищем (здесь: мозгом) живу и никуда мне от него не деться. Единственная попытка к бегству — сон. Но и только.
Моей самой большой ошибкой, пожалуй, стало решение проверить уголовный кодекс на предмет того, «а не согрешил ли я перед обществом»?
В любом случае, рано или поздно это должно было произойти. Я не профессионал, и поэтому мой воспалённый мозг «в штыки» воспринимал всю информацию. Наверное, это что-то сродни медикам, когда они только начинают учиться — находят у себя всё кроме родильной горячки.
У меня было то же самое, но только с уголовным правом.
В один прекрасный день я наткнулся на это:
Итак, что имеем:Статья 132 УК РФ - насильственные действия сексуального характера
Насильственные действия сексуального характера - деяние, являющееся преступным согласно статье 132 УК РФ. К числу насильственных действий сексуального характера (отличных от насильственного полового акта, который составляет сущность изнасилования) российское уголовное право относит мужеложство, лесбиянство и иные действия сексуального характера (круг которых не определён законом) с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему лицу, а также к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего лица.
Процитирую себя же:и иные действия сексуального характера (круг которых не определён законом) с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему лиц
Отлично. И в этот момент я понял, что это — всё. Конечная. Я — преступник и нет мне прощения.Проблема заключается в том, что я не помню, были ли последующие акты добровольными в отношении другой стороны или я сам принуждал их к этому (физически или психологически) — это меня в частности больше всего и тревожит.
Вообще, мне до сих пор непонятно, как я решил, что это вообще можно отнести к «действиям сексуального характера» — ведь в возрасте 14-15 лет я даже понятия не имел, что это такое. Но попробуйте в этом переубедить мой мозг. Так что до сих пор я считаю, что мои действия попадали под эту (или похожую) статью.
Впрочем, если трезво оценивать ситуацию, я понимаю, что я просто всё преувеличиваю и преувеличиваю чрезмерно — я же не изнасиловал человека, в конце концов. Другой человек в подобном случае, наверное, забыл бы об этой проблеме на следующий день и в последующие дни не возвращался бы к этим мыслям.
А у меня на этом чувстве вине сейчас построена вся жизнь. Я просыпаюсь с чувством вины и с ним же засыпаю. Возможно, я в действительности не виноват — но сам я не могу доказать себе, что я ни в чём не виновен. По умолчанию я виноват и уже который год не могу себя в этом переубедить.
Вы могли заметить, что я очень часто упоминаю в качестве фигуранта моих бедствий мой мозг. Наверное, в какой-то степени это можно найти попыткой оправдать себя, но на самом деле я считаю, что это не совсем так — дело в том, что я очень часто с ним не согласен, но он навязывает мне свою точку зрения.
В какое-то время я могу быть полностью спокоен и даже в какой-то степени «прощать себя», но потом всё возвращается на круги своя — мозг бьёт тревогу и напоминает мне о всём, что было раньше. И если дать ему возможность вспомнить, он вспомнит. И длиться это может неделю, месяц, год.
Первая попытка
Летом 2018 года мной была совершена первая попытка самоубийства — (...) Видимо, я действительно слабовольный человек, если не мог найти для себя других способов —(способ суицида) например, мне казалось чем-то непостижимым. Мне хотелось, чтобы это произошло быстро и стремительно.
В этот раз я был абсолютно уверен, что справлюсь — у меня больше не было сил продолжать жить, потому что я знал, что помощь не придёт.
(описание подготовки к суициду удалено п. 3.3.; 3.9. правила форума)
— всё-таки было довольно страшно.
В итоге я до сих пор жив.
Дурдом
Я осмелился в подробностях рассказать мою проблему частному психиатру и меня направили в психиатрическую больницу, где я пролежал один месяц.
После этого я в какой-то степени чувствовал искупление вины, но это больше было обусловлено приёмом таблеток, которые позволяли справляться с моей проблемой.
Но проблема заключается в том, что долго я не мог оставаться на таблетках — они превратили меня в овощ. Я чувствовал, что моя общая продуктивность ухудшилась и я не справляюсь с моей работой на текущем месте. Я попросил отменить приём препаратов и потихоньку слез с них.
Этот год
В этом году, начиная с зимы, у меня всё было хорошо — тревога меня перестала беспокоить (или я смог с ней справляться самостоятельно). Во время карантина были иногда приступы, но они быстро проходили.
Лето прошло хорошо — это было моё первое лето, которое я провёл без самобичеваний.
Но пришла осень. Всё изменилось.
Снова виноват
Осенью меня снова что-то стриггерило (может, где-нибудь краем уха услышал про что-нибудь подобное) и я снова стал чувствовать себя виноватым. И, как назло, не учёл свой преыдущий печальный опыт знакомства с уголовным правом и снова решил залезть туда, чтобы убедиться, что я точно виноват. И снова убедился. Для себя также открыл, что эти статьи попадают под категорию тяжких/особо тяжких преступлений — и я окончательно обессилил.
Сегодня я совсем отчаялся. Я не знаю, что делать. Зная себя — я же знаю, что раз у меня получилось в прошлом исповедовать грехи, то я вполне способен на явку с повинной. Вот только что я там скажу? Как это будет выглядеть? Навряд ли на меня заведут уголовное дело — а вдруг? И пока мой мозг считает, что я виноват и есть вероятность того, что это уголовно наказуемое деяние, он меня не простит и будет развивать эту тему. Продолжать ломать мне жизнь и заставлять себя ненавидеть.
С одной стороны — действительно, абсурд: что я скажу, если приду в органы правосудия? Расскажу всё об этом так же, как здесь? Мне скажут, чтобы я отправился лечиться в психиатрическую больницу. Если расскажу только объективную сторону — меня не поймут. Мне придётся усложнять, рассказывать подробности и проч. В конечном итоге, может, правда добьюсь того, чтобы возбудили уголовное дело. Но правильно ли это будет?
Я понимаю, что я всё преувеличиваю — но последнее время мне всё меньше кажется, что я преувеличиваю и на самом деле виноват. Из-за этого я не нахожу себе места и мне хочется свести счёты с жизнью — кому захочется гнить в тюрьме.
Я неоднократно пытался заставить себя поверить в то, что это было лишь «ошибкой молодости» — ведь это в какой-то степени правда. Но в то же время мне тяжело в это поверить. Мне тяжело себя простить. Видимо, я слишком критично отношусь к себе.
Попытки оправдать себя
Ни одна из попыток самостоятельно оправдать себя не завершилась успешно. Наоборот, я всё больше убеждал себя в том, что я виноват — хотя это должно было иметь противоположный эффект.
Бэкграунд или Послесловие
Считаю необходимым также отметить тот факт, что на протяжении своей жизни мне было более приятно общество взрослых людей — большинство моих собеседников с 16 лет по настоящее время были взрослые люди. Как и на моей первой работе. Поэтому я редко общался со сверстниками — я считал, что нам не о чем поговорить. Вина же только усугубляла ситуацию.
Из-за этого я всегда считал себя взрослым (начиная лет с 16), очень критически относясь к любым своим проступкам. Я всегда тщательно планировал своё время, трезво принимал свои решения и критически относился к любой поступающей информации, которая не относилась напрямую ко мне (я про свою вину).
Возможно, в частности из-за этого я не могу простить себя.
Из-за постоянной душевной боли я испробовал себя во многих сферах творчества, куда пытался сублимировать свою боль — графика, музыка и проза. Это облегчало мои страдания на какое-то время, но после всё возвращалось на круги своя.
Post scriptum
Я не знаю, как мне быть и как правильнее поступить в сложившейся ситуации.
Помогите.
