Генрик Сенкевич. Камо грядеши

[qwere]

Великолепное художественное и историческое произведение о первом веке распространения христианства.
https://www.lib.ru/INOSTRHIST/SENKEWICH/ ... adeshi.txt

Рецензия на книгу:
https://www.pravoslavie.ru/jurnal/95.htm

Рекомендуется тем, кто считает, что религия насаждается государством как опиум для народа.

Потрясающая книга ))

[Агния Львовна]

Да, чудесный роман!

[Alya27]

Да,да,да,да!Замечательный роман!!!Был период , когда он мне очень духовно помог!!!!

[Galina M]

Действительно, замечательное произведение, спасибо большое за рекомендацию! После таких книг иногда думаешь, что сейчас такого качества произведения уже не создаются, хотя это не так, конечно. Особенно понравились некоторые диалоги, живой и острый ум автора в них!

- Рыба! - удивленно сказал Петроний.
- Вот почему рыба стала символом христиан, - с гордостью сообщил Хилон.
Воцарилось минутное молчание. В рассуждении грека было что-то настолько необычное, что оба друга не могли оправиться от удивления.
- Виниций, - спросил Петроний, - а ты не ошибаешься? Лигия действительно начертила рыбу?
- Клянусь всеми богами подземного царства, тут можно рехнуться! - запальчиво вскричал молодой человек. - Если бы она начертила птицу, я
сказал бы, что птицу!
- Стало быть, она христианка, - повторил Хилон.
- Это означает, - сказал Петроний, - что Помпония и Лигия отравляют колодцы, убивают схваченных на улице детей и предаются разврату! Вздор!
Ты, Виниций, больше жил в их доме, я же там был недолго, но я достаточно знаю и Авла и Помпонию, даже Лигию знаю настолько, чтобы сказать: клевета и вздор! Если рыба - символ христиан, что и впрямь трудно отрицать, и если обе они христианки, тогда - клянусь Прозерпиной! - христиане, очевидно, совсем не то, чем мы их считаем.
- Ты рассуждаешь, как Сократ, господин, - отвечал Хилон. - Разве кто-нибудь пытался понять христиан? Пытался ознакомиться с их учением? Три
года тому назад, когда я шел из Неаполиса сюда в Рим, - о, зачем я там не остался! - в пути присоединился ко мне некий лекарь по имени Главк, про
которого говорили, будто он христианин, но, несмотря на это, я убедился, что он был добрый и честный человек.
- Не от этого ли доброго и честного человека ты теперь узнал, что означает рыба?
- Увы, господин! По дороге, в гостинице, кто-то ударил почтенного старика ножом, а его жену и ребенка увели работорговцы - защищая их, я и
потерял эти два пальца. Но, говорят, у христиан то и дело случаются чудеса, и я питаю надежду, что они у меня отрастут.
- Как так? Ты стал христианином?
- Со вчерашнего дня, господин! Со вчерашнего дня! Им сделала меня эта рыба. Видишь, какая все-таки в ней сила! И через несколько дней я буду
самым ревностным из ревностных, чтобы они меня допустили ко всем своим тайнам, а когда меня допустят ко всем тайнам, я буду знать, где прячется
девушка. Тогда, возможно, мое христианство окажется для меня доходнее моей философии. Я также принес обет Меркурию, что, если он мне поможет найти девушку, я принесу ему в жертву двух телок одного возраста и роста, которым прикажу вызолотить рога.
- Выходит, твое однодневное христианство и твоя более давняя философия разрешают тебе верить в Меркурия?
- Я всегда верю в то, во что мне выгодно верить, и в этом состоит моя философия, которая Меркурию должна быть особенно по вкусу. К сожалению, вы ведь знаете, милосердные господа, какой это подозрительный бог. Он не доверяет обетам даже самых безупречных философов и, наверно, предпочел бы получить телок наперед, а ведь это огромный расход. Не каждый человек - Сенека, и мне этого не осилить, но если бы благородный Виниций соизволил в счет той суммы, которую он мне обещал... сколько-нибудь...
- Ни обола, Хилон! - отрезал Петроний. - Ни обола! Щедрость Виниция превзойдет твои упования, но лишь тогда, когда Лигия будет найдена, то
есть когда ты нам укажешь ее убежище. Придется Меркурию записать двух телок в твой кредит, хоть я не удивлюсь, что ему не захочется это делать,
и в том усматриваю его ум.

- Услыхав это, я так обрадовался, что дал ему сумму, необходимую для выкупа сына, - в надежде на то, что великодушный Виниций возместит мне ее вдвойне...
- Хилон, - перебил его Петроний, - в твоем рассказе ложь плавает на поверхности правды, как оливковое масло на воде. Ты принес важные
сведения, я этого не отрицаю. Я даже готов утверждать, что на пути к отысканию Лигии сделан большой шаг, но не приправляй свои вести ложью. Как
зовут старика, который тебе открыл, что христиане узнают друг друга при помощи знака рыбы?
- Эвриций, господин, зовут его. Бедный, несчастный старик! Он напомнил мне лекаря Главка, которого я защищал от убийц, и этим меня
особенно тронул.
- Я верю, что ты с ним познакомился и что ты сумеешь из этого знакомства извлечь пользу, но денег ты ему не давал. Ты не дал ему ни
асса, не лги! Ничего не дал!
- Но я помог ему таскать ведра и о его сыне говорил с величайшим сочувствием. Ты прав, господин! Может ли что-нибудь укрыться от
проницательности Петрония? Да, я не дал ему денег, вернее, дал, но только в душе, в мыслях, и, будь он истинным философом, этого ему должно было
быть достаточно. Дал же я их потому, что признал такой поступок необходимым и выгодным, - сам посуди, господин, как бы он сразу привлек ко мне всех христиан, как расположил бы их сердца и какое доверие внушил.
- Разумеется, - сказал Петроний, - ты должен был это сделать.
- Для того-то я и пришел сюда, чтобы иметь возможность это сделать.
- Прикажи отсчитать ему пять тысяч сестерциев, - сказал Петроний, обращаясь к Виницию, - но только в душе, в мыслях...