Проза жизни

[Lima]

Хороший рассказ! Я бы сказал, что сочинено профессионально. Такое ощущение, что Крокодил советского времени читаю!

[Satou]

Очень смешной рассказ! Понравился

[Бронислав В]

Satou, Lima, грацио! Приятно.

[Бронислав В]

Три Г.

Блуа...самый крупный и величественный из замков Луары, такой прекрасный, но такой холодный... Париж в это время года был бы куда приятнее, но возвращение было невозможно: для Генриха III Валуа, короля Франции, дорога туда была заказана. Вражда между Генрихом и Католической лигой приняла открытый характер, отчего тот был попросту вынужден покинуть Париж.
Кутаясь в теплую накидку, король был серьезно взволнован: перед ним лежало письмо, каждая строка которого не сулила ничего хорошего.

"Ваше Величество, вверяю Вам себя и свою жизнь! Прошу выслушать меня, ибо я стал свидетелем поистине ужасных происшествий...
День назад я присутствовал при разговоре герцога де Гиза и его гостей: за обедом мадам де Монпансье несколько раз повторила фразу о "стрижке нашего Валуа», кардинал Лотарингский же открыто называл своего брата королем Франции!
Ваше Величество, поскольку мне довелось пребывать на этом злосчастном обеде, то спешу как можно скорее предупредить Вас о тех кознях, которые готовятся при закрытых дверях.
Я надеюсь, что своей верной и скромной службой докажу Вам свою совершенную преданность, и, если возможно заслужить хотя бы одно благо - быть Вам полезным,; я постараюсь быть достойным Вашим слугой..."

Король нервно потер ладони и, сглотнув, шумно выдохнул. Мысль метавшаяся у него в голове, наконец обрела выход: если с противником нельзя примириться, то необходимо его уничтожить.
Среди тех гасконцев, кто остался верен королю, не так много храбрецов... Если только Сьер де Монсерьяк.

* * *

22 декабря 1588 года.

Блуа, припорошенный мелким снегом, казался еще величественнее и походил на диковинное существо с тысячей мерцающих глаз-окон.
В одном из многочисленных залов потрескивал камин, а несколько подсвечников возвышались над накрытым столом, аккуратно держа в своих чашах тонкие, с перламутровым отблеском, свечи.
Высокий, с прекрасным лицом, которое не портил даже глубокий темный шрам, герцог Генрих де Гиз расслабленно восседал в мягком кресле, смотря, как пламя камина отражается в багровых камнях его перстней.
Занесли дымящееся горячее и графины с молодым вином.
Чуть отодвинув фужер, герцог коснулся белоснежной льняной салфетки и обнаружил под ней сложенный пополам лист бумаги. Он не торопился ознакомиться с содержанием записки. Меченый и так знал, что пишут эти гугеноты, приверженцы его главного врага - кузена Генриха Наваррского. Да впрочем, какой он враг. К врагам относишься с уважением, глядя им в глаза перед боем. А этот горе-король захудалого королевства только и занят любовными интрижками. С угрозами этих недоумков-гугенотов можно ознакомиться позже. А сейчас Гиз хочет попробовать вино из владения другого его кузена, наследного принца Франсу Анжуйского. Точнее, бывших владений мертвого принца. Генрих улыбнулся и, все же, развернул листок.

"Монсеньор, избавьте меня пространно писать Вам обо всем, но я смиреннейше умоляю Вас оказать мне честь верить моим словам.
Ваши враги не дремлют! Замок Блуа перестал быть доброй обителью, здесь Вас ожидает воистину смертельная опасность, ибо Ваша звезда горит ярче остальных. Умоляю Вас скорейшим образом покинуть это 'змеиное гнездо', где Вам готовится ужасная участь! Не верьте сладким речам и опасайтесь самого кроткого из львов, ибо страх и слабость толкает людей на страшные поступки. Ваша храбрость и самонадеянность никоим образом не должна сыграть с Вами злую шутку, иначе прольется кровь!
Я буду неустанно возносить молитвы Господу, умоляя Его даровать Вам прозрение!.."

Ветер завывал, предупреждающе стуча неплотно прикрытой рамой, но герцог, погруженный в свои мысли, лишь улыбался и медленно потягивал теплое вино, комкая в руке анонимное письмо.
"Этот добродушный Валуа не способен на подобное, - думалось герцогу. - В крайнем случае, я непременно переговорю с братом. Возможно, потребуется привлечь кого-то из особо приверженных нашему делу. Необходимо решить. Но, чуть позже. Хотя..."
Принц махнул рукой, и около него оказался невысокий молодой монах с безумным взглядом фанатика....

* * *

26 декабря 1588 года.

Большие покои, освещаемые лишь одной свечой, были пропитаны ароматом тонких духов, жаром от камина и былой страстью.
В одну из потайных дверей, задрапированных голубым бархатом, глухо постучали.
Оглянувшись на уставшую, мирно спящую в его ложе Габриэль д’Эстре, Генрих Наваррский встал и, надев длинный тяжелый халат, бесшумно щелкнул замком.
За дверью стоял Бонэ, его молчаливый слуга. Протянув своему господину серебряный поднос с запиской, Бонэ подождал, пока хозяин возьмет письмо и после этого, откланявшись, удалился в темноту.
Вернувшись в спальню, Генрих взял свечу и развернул записку.
Никаких подписей, ни одной аббревиатуры.
Всего лишь несколько строк, которые заставили сердце герцога биться чуть быстрее.

"...спешу сообщить Вам, Сир, что три дня назад был убит герцог де Гиз, а после - кардинал Лотарингский. Среди народа назревает бунт: люди не готовы простить королю убийство всеобщего любимца. У дома Валуа нет наследников...Как Вы и говорили, слово тоже может убить грамотного человека. А и иногда и двух...
Готовьтесь, Сир, грядет Ваше время."

[Lima]

Если это начало романа или повести, то оно прекрасно! С нетерпением жду продолжения!

[Бронислав В]

Lima, нет, это отдельный рассказ. Причем работа совместная. Продолжение можно найти в истории Франции.Последний король из Валуа щ Генрих Третий был убит религиозным фанатиком Жаком Клеманом ( он упоминается в рассказе). На престол Франции вступил король Наварры Генрих Четвертый Бурбон. Не помню сколько лет он правил, и его постигла та же судьба: был убит религиозным фанатиком Равальяком.

[Lima]

Честно скажу, что в истории Франции не силён. Было бы круче всё-таки изложить то, что было дальше, или, другой вариант, написать что-то о современных французах с опорой на эту историю.