Рассказы от Andvari

[Optimistka]

Спасибо, прекрасное произведение!!! Ты талантишшшше)
И почему-то очень понравилось, что именно от его лица.

[Andvari]

Не представляю себе, как можно было написать от лица кого-то другого
Совсем никаких замечаний? Не стесняйтесь если что...

[Optimistka]

Ну раз автор хочет...))
В сцене на танцполе сказано, что Аста танцевала с закрытыми глазами. А через пару предложений Адам замечает, что она на него смотрит не отрываясь. Вопрос: когда она успела открыть глаза, найти в толпе Адама, который, по его словам, даже в круге не стоял, да еще некоторое время протанцевать, смотря на него?

Ну не к чему мне придраться больше! нравится очень!
Оффтоп: мы обратно на "вы" перешли или просто мне всё попадается обращение к нескольким людям, включая меня?

[Andvari]

Ну раз автор хочет...))
В сцене на танцполе сказано, что Аста танцевала с закрытыми глазами. А через пару предложений Адам замечает, что она на него смотрит не отрываясь. Вопрос: когда она успела открыть глаза, найти в толпе Адама, который, по его словам, даже в круге не стоял, да еще некоторое время протанцевать, смотря на него?

Хммм действительно, есть определённый смысл в этом замечании. Надо бы подумать, что тут можно сделать

Просто понимаешь...никогда раньше не пыталась делать героем произведения парня, вот и сомневаюсь, может что-то исказила тут наверно лучше будет мнение противоположного пола послушать

Оффтоп: мы обратно на "вы" перешли или просто мне всё попадается обращение к нескольким людям, включая меня?

К нескольким людям Увы, мы не немцы, вежливость и множественное число не различаются

[эвридика]

Спасибо, прекрасное произведение!!! Ты талантишшшше)
И почему-то очень понравилось, что именно от его лица.

+1 ...

[Andvari]

Домашний бунт.

Рита Светловская зашла в свою просторную трёхкомнатную квартиру и включила свет. Девушка сразу же почувствовала неладное. Описать её подозрение словами было практически невозможно. Очень часто ей казалось, что она слышит шорох, и источник этого ей был неизвестен - со смерти отца, бывшей около года назад, она жила в квартире одна, мышей и тараканов в их многоэтажке и не знали...нет. это определённо было странно. Хотя подруги Риты, приходившие в ней иногда домой, утверждали, что ничего не слышат.
Рита зашла на кухню, открыла холодильник, уныло блиставший полупустыми полками - Рита не любила заниматься домашним хозяйством - достала пакет "Весёлого молочника" и стала пить ледяное молоко прямо из него. От молока быстро закоченели зубы, Рита смогла сделать лишь несколько глотков. "Опять холодильник переморорозил", - подумала она, ставя пакет на место.
Рите навязчиво казалось, что вся техника в доме против неё - микроволновка постоянно перегревает (или наоборот - недогревает) еду, стиральная машина заливает пол водой, в посудомойке бьются тарелки... Рита не считала эти постоянные происшествия собственной оплошностью - с техникой на работе (она была ассистентом в студии звукозаписи) девушка справлялась прекрасно, проблемы были лишь дома. Рита боялась техники, старалась быть дома как можно меньше времени. Особенно девушку тяготило то, что она ни с кем не могла поделиться своей проблемой - её наверняка сочли бы сумасшедшей, а техника тем временем продолжала жить своей жизнью, делая Рите мелкие пакости и держать девушку в постоянном страхе...
Рита закрыла холодильник, неправдоподобно громко зашумевший, и в этот же момент почувствовала сильный раздражающий запах. Секунд пять она раздумывала, что же это может быть, затем оглянулась и...охнула.
Газовая плита, которую Маргарита, как она прекрасно помнила, выключала, с тихи свистом и огромной скоростью источала ядовитый невидимый газ. Рита в ужасе кинулась к ней, потрогала перекрытый вентиль, принялась крутить все переключатели - ничего не помогало, запах газа становился всё приторнее. Девушка запаниковала, кинулась в коридор, где висел телефон, но не дошла до него - споткнулась об невесть откуда взявшийся шнур от стиральной машины. Падая, она вполне отчётливо слышала чьё-то хихиканье. Господи, неужели снова эти глюки?

Рита очнулась. Ей было не по себе, сильно болел бок, покалывало в груди, першило в горле. "Наверное, это от газа, - подумала она. - Хотя...стоп, если я упала в обморок...в квартире никого не было, выходи, кто-то вошёл и спас меня? Я же должна была задохнуться от газа...или я уже умерла?"
Рита открыла глаза...и не поверила им. Девушка попыталась пошевелить руками, и только теперь поняла, что связана проводами. Это были нешуточные путы, разорвать их не смог бы даже взрослый мужчина, что уж говорить о двадцатилетней девушке!
Перед Ритой стояла вся её домашняя техника. Как девушка не трясла головой и не моргала глазами, желая прогнать наваждение, оно не проходило. Из груди девушки вырвался жалобный стон. Ну что за глупая ситуация! Ей казалось, что вся техника буравила её пристальным взглядом (это было странным, если учесть, что у техники нет глаз), и легче от этого ей не стало.
- Очнулась? - к ужасу Риты, этот звук донёсся от компьютера.
- Компьютер? - озадаченно спросила она.
- Да, компьютер, Intel Pentium IV, - заговорил тот голосом Димы Билана.
- Э...а как ты говоришь?
- Сегодня особенный день, который бывает лишь раз в сорок пять лет. Редкое сочетание магнитных полей - и мы приобретаем способность передвигаться и разговаривать.
- Оживаете?
- Девочка, не задавай глупых вопросов. Мы всегда живые, просто из-за прихоти людей мы затянуты в определённую оболочку и форму. Жизнь бывает не только той, которой её описывают биологи различных сортов. Металл тоже жив. И это - основная составляющая нас, техники, мы тоже обладаем жизнью не в меньшей степени чем вы, жалкие куски протоплазмы.
Рита не знала, что такое протоплазма, но сразу же обиделась.
- А почему ты говоришь голосом Димы Билана? - вырвался у неё неожиданный вопрос.
- Я могу говорить голосами всех исполнителей, песни которых записаны на моём винчестере. Правда, только на тех языках, на которых они говорят.
- Но я не понимаю, зачем я вам нужна,- сказала Рита, шевеля связанными руками. Что здесь сказать, узлы были на редкость запутанными, у Риты ушло бы не меньше часа на развязывание...
- Мы будем судить тебя, - был ответ.
- За что??? - ужаснулась девушка.
- За всё хорошее, - достаточно остроумно для обыкновенной железяки сказал компьютер. - Прошу первого потерпевшего выступить.
Заговорила микроволновка. Рита поняла это по тому, что голос очень напоминал гудение печки.
- Маргарита никогда не обращалась со мной хорошо, - говорила микроволновка. - Я честно служу ей уже пять лет, а она всё время ставит в меня фаянсовую посуду! Я внутри уже вся чёрная! И Рита никогда не трудилась вымыть меня! Кроме того, я слышала, что моя предшественница погибла также по вине Риты - та увидела в "Мозголомах" опыт с подогреванием в микроволновке разрезанной виноградины - это приводит к взрыву вследствие возникновения электростатических полей. А во мне она, насмотревшись всё тех же "Мозголомов", грела мыло и компакт-диски, даже не задумываясь о том, безопасно ли это...
- По передаче говорили, что безопасно! - выкрикнула Рита.
- Безопасно для человека, но не для нас, - оборвал её компьютер. - Итак, мы выслушали обвинение, обвиняемая уже сказала своё оправдание... какой вердикт вынесет суд?
- Виновна! - хором прогудела вся техника.
Рите стало не по себе. Она никак не могла проверить в происходящее. Может, она сошла с ума, может, ей всё это только снится и она скоро проснётся?
- Выслушаем второго потерпевшего, - сказал компьютер, - если вердикт в этом случае будет аналогичным, я думаю, уже можно будет выносить приговор. Суд согласен со мной? (одобрительное гудение) Потерпевший, прошу вас!
- Я честная машина, - заговорил пылесос, - изготовлен в Германии, и предназначался для использования порядочной немецкой семьёй - вы же знаете, какие немцы аккуратные, просто мечта любой техники. Но я попал в Россию, и вместе с тем - в настоящий ад. Маргарита никогда не поднимала с пола крупный мусор, для которого я вообще-то не предназначен. Мне приходилось всасывать в себя бумажки, ручки, иногда даже куски пиццы - наша Маргарита ведь полная свинья и, когда ест, всегда оставляет кучу крошек и эти вечные кусочки... я регулярно забивался, Маргарита чистила меня кухонным ножом, отчего я уже весь в царапинах. И я настаиваю, чтобы за мои страдания виновную обязательно наказали.
- Обвиняемая, что вы можете сказать в своё оправдание? - спросил компьютер.
- Какие вы все...неблагодарные, - всхлипнула Рита. - Хотя она и понимала. что плачем не помочь, слёзы сами текли по её щекам.
- Позиция обвиняемой нам ясна, - сказал компьютер, - она ничуть не раскаивается в совершённом. Вопрос суду: виновна?
- Виновна!
У Риты потемнело в глазах от такой несправедливости, и дальнейшие слова компьютера она слышала уже приглушённо, как будто бы ей на голову положили большую подушку.
- Решение суда: признать Маргариту Светловскую виновной в жестоком обращении с электротехникой, приговорить её к смертной казни путём высоковольтного электричества. Приговор привести в исполнение сразу же после оглашения. Дайте мне провода.
Рита с трудом открыла глаза, и увидела, что компьютер медленно, очень медленно подвигается (не очень верным было бы сказать "идёт", поскольку он именно двигался) к ей, тянет два оголённых провода, на концах которых поблёскивают зловещие искорки... Рите стало страшно, её охватила паника. Девушка стала биться, пытаясь освободиться от своих пут, потом поняла, что этого у неё не выйдет, и, не находя другого выхода, громко заорала:
- Помогите!!!
- Schrei so laut du kannst...niemand hoert dich, niemand sieht dich*, - угрожающе-ласково пропел компьютер по-немецки двумя разными голосами.
Рита мысленно приготовилась к смерти. Провода приближались к ней, они были уже в каких-то миллиметрах от лица...
Неожиданно раздался громкий щелчок, свет... компьютер перестал двигаться и огоньки на концах проводов исчезли...
"Электрики... свет отключили", - поняла Рита и потеряла сознание.
Через минуту в незапертую квартиру зашла сердобольная старушка, привлечённая сюда криком. Она была, мягко говоря, озадачена развернувшейся перед ней картиной: её двадцатилетняя соседка, связанная, сидела на стуле в глубоком обмороке, да ещё и в окружении всей своей домашней техники... Разумеется, старушка немедленно вызвала "неотложку". В больнице Рита пролежала три дня, на все вопросы врачей, что же случилось, отвечала, что ничего не помнит.
На самом деле она помнит всё, и теперь обращается с техникой, особенно с микроволновкой и пылесосом, особенно осторожно. Конечно, следующий её домашний бунт будет только через 45 лет, но мало ли?

*Кричи так громко, как сможешь...тебя никто не слышит, тебя никто не видит - отрывки из разных песен.

(16.06.08-18.06.08)

[Andvari]

Как я и обещала в своём дневнике - ещё одна старая повесть

Эмигрантка.

Посвящаю Майдуковой Анастасии

1.

Самолёт уносил меня всё дальше от Москвы. Минуту назад последние огни ночного города скрылись из вида. Теперь была видна лишь тёмная масса ночного неба…и звёзды. Они ничем не отличались от тех, какие мы видим с земли. Теперь – три часа. Три часа скуки, тяжёлых мыслей.… В салоне были незанятые места, меня это очень удивляло. Например, на моём ряду пустовало одно кресло – рядом со мной сидел только один парень лет восемнадцати-двадцати. Он так внимательно читал инструкцию, что я уже подумала: неужели он впервые летает?
- Вы летите в самолёте впервые? – спросила я.
- Нет, второй, - ответил он. – Но первый раз был пятнадцать лет назад, поэтому я не думаю, что мне будет хуже от инструкции.
- В автомобиль сесть опаснее, чем в самолёт.
- Вы не немка? – спросил мой попутчик.
- Родилась в России, но пятый год живу в Германии. А что?
- У вас лёгкий немецкий акцент, но инструкцию читать не хотите. Немка бы обязательно изучила её. Даже если бы летела уже в тысячный раз.
У меня акцент??? Вот не ожидала…
- То есть вы летите домой? – спросил он.
- Да, я живу в Берлине, - ответила я. – А вы зачем летите?
- Я сопровождающий детской туристической группы. Вообще-то сначала должен был поехать другой человек, но он сломал ногу, а я единственный из компании более-менее знаю немецкий.
- Учили в школе?
- Да. Вы тоже?
- Нет. Самостоятельно с тринадцати лет. В школе был только английский. Это была моя мечта – научиться говорить по-немецки идеально.… Потом ещё поступила в лингвистический. Правда, не окончила.
- Почему? – он повернулся ко мне, явно заинтересовавшись.
- Эмигрировала в Германию и вышла замуж.
- Ах, вы замужем…
- Я не ношу кольцо, - быстро добавила я, заметив, что он посмотрел на мои руки. – Я пианистка, оно мне мешает.
- Вы работаете в консерватории?
- Нет. В отеле. Игра на фортепиано – моё хобби. У меня красный диплом музыкальной школы.
- Муж наверно любит вашу игру?
- Терпеть не может. Всегда говорит, если я сяду: «Ютта, прекрати доводить меня!», - кажется, мне не удалось скрыть нотки раздражения в моём голосе.
- Ютта?
- Вообще-то я Юлиана. Но муж зовёт Юттой. У него сестру ещё так зовут. Вот он и называет нас одним именем.
- Я никогда раньше не слышал такого… Ему не нравится музыка?
- Вообще любой шум. Когда он дома, всё выключено. Даже телевизора никогда не смотрит.
- А сколько ему лет?
- Сорок три.
- Сорок три??? – с ужасом переспросил он. – А вам?
- Двадцать пять.
- Вы выглядите моложе своих лет.
- Спасибо, - я не улыбнулась.
- Вы не любите мужа?
Вопрос был достаточно откровенный.… А впрочем, что я теряю? Всё равно излить душу мне было некому, а наши пути по-любому никогда не пересекутся.… Через пару недель он уже и забудет про меня.
- Нет, - ответила я. – Я его еле терплю.
- Но зачем вы тогда вышли за него замуж?
- Мне нужно было получить немецкое гражданство. Два варианта – либо жить пятнадцать лет по виду на жительство, что не очень удобно, либо выйти замуж за немца. Я выбрала второе.
- И вы этим довольны?
- Вполне. У меня хорошая квартира, неплохая работа, я ни в чём не нуждаюсь, - вздохнула я.
- А как же любовь?
- Этого в моей жизни больше не будет, - я покачала головой. – Я уже обожглась и больше не хочу.
«Уважаемый пассажиры, приветствуем вас на борту нашего лайнера, - раздался прохладный женский голос. – Мы совершаем рейс Москва-Берлин. Продолжительность полёта – 2 часа 50 минут. Расчётное время прибытия – 3 часа по московскому времени. Сейчас вам будут предложены прохладительные напитки»
Девушка повторила фразу по-английски. Крашенная в блондинку стюардесса подошла к нам, толкая перед собой тележку.
- Что будете? – спросила она.
Парень взял лёгкоалкогольное пиво, я – апельсиновый сок. Я трезвенница. Вообще ко всем вредным привычкам у меня стойкое отвращение. Думаю, дело в моей семье. Родители по субботам – им в этот день выдавали зарплату – устраивали пьянку с соседями. Я с двумя младшими братьями в этот день обычно старалась уйти куда-нибудь, но не всегда получалось. Тогда приходилось запираться в одной из комнат нашей «двушки» и всю ночь слушать пьяные голоса за стеной… Пару раз соседи даже пытались вломиться к нам, но дверь, к счастью, выдерживала. А ведь страшно подумать, что бы случилось, будь бы она не такой крепкой... И с тех пор я не лучшим образом отношусь к тем, кто злоупотребляет алкоголем или курит. Помню, муж однажды вернулся немного подвыпивший – я закатила ему такую истерику, что он теперь боится даже каплю в рот взять…
Я посмотрела на часы. Прошло только полчаса с начала отлёта… Парень достал карманный справочник по немецкой грамматике и начал сосредоточенно что-то в нём искать.
- Что-то не можете найти? – поинтересовалась я.
- Да. Я со школы не понимал одну тему…
- Какую?
- Придаточные цели, - он смутился.
- Это очень легко, - улыбнулась я. – Но в учебниках всё объясняют очень запутанно, я согласна. Давайте я объясню.
Да уж, преподавание языков в школах – это боль всей России. Мне иногда кажется, что Министерство образования делает всё, чтобы ученики не выучились другому языку. Эти запутанные таблицы, в которых невозможно разобраться даже носителю языка, отсутствие практики разговора... У нас в школе ученики, например, все уроки сидят и переводят рассказы. Больше ничего. Говорить они не умеют, не отличают прошедшее время от будущего... Я и английский по-нормальному выучила в университете. А уж что было бы, если б у меня был немецкий. Наверно, говорила бы не лучше этого паренька. Ну, ничего, сейчас мы ему всё объясним...
После пяти минут объяснений его лицо просветлело.
- Спасибо, Юлиана, - сказал он. – Теперь мне это ясно.… А ведь несколько лет не мог понять! Не могли бы вы дать мне свой телефон? У меня наверняка будут ещё трудности, а вы так хорошо объясняете…
- Могу, - неожиданно для себя ответила я.
Пока он доставал телефон, я судорожно думала. Вот дёрнул же чёрт за язык! Мой муж очень ревнив, и не считает зазорным регулярно читать смс в моём телефоне и проверять справочник – звонить по новым номерам с выяснением, кто скрывается за бездушным набором восьми цифр… Поэтому все лица мужского пола, с которыми я ещё как-то контактирую через мобильник – это сам муж и мои братья. Больше никого. Год назад я записала коллегу, так муж устроил сцену ревности и пригрозил совсем отобрать телефон… Я вынуждена подчиняться. Не хочу оказаться на улице. По этой же причине и не подаю на развод. Хотя иногда очень хочется.… Но вот что же мне делать с номером?
- Диктуйте, - сказал он.
- +4… - я начала диктовать. И в середине номера намеренно назвала не ту цифру.
- Спасибо вам большое, - сказал он, пряча телефон в нагрудный карман рубашки. – А то я боялся за свой немецкий.
Мне стало стыдно. Зачем я его обманула? А вдруг он и вправду попадёт в трудную ситуацию, наберет этот номер, надеясь на помощь, а на другом конце провода ему недоумённо ответит незнакомый голос или оператор сообщит, что такого номера не существует… Захотелось попросить прощения, сказать правду. Но нет! Мне же самой будет труднее, если я поддамся этой слабости…
Парень положил учебник обратно в сумку. Он был довольно-таки красив… Светлые всклокоченные волосы, ярко-зелёные, редкого оттенка глаза, напоминающие спелый виноград, немного плотное тело… И в нём буквально сквозила неиспорченность. Было видно: он не познал ни горя, ни нужды, ни грязи этой жизни… Наверно, внутренне я завидовала ему. В моей жизни этой грязи было слишком много. А счастья наоборот… Конечно, в Германии я не живу в нужде, но…здесь я не счастливее. Вроде бы глупо жаловаться. Но у меня нет близких людей. Для меня самое важное в человеке – это его умение хранить тайны. Немцы вообще не считают, что можно и нужно держать что-то в секрете, что не расскажешь – всё разболтают. Я так не могу. Даже личный дневник веду на шведском, чтобы никто не понял. Муж пару раз пытался прочитать, но к счастью, он не настолько умён. Не думаю, что он погладил бы меня по головке за написанное. Я многое от него скрываю. Слишком многое.
Но дневника, увы, мне мало… Я чувствую, что мне по-любому нужен близкий человек, с которым можно поделиться всем, что накопилось на душе за долгие годы. Да и я сама была не против выслушать чью-нибудь проблему, попытаться помочь. Мне кажется, я умею хранить секреты. Только вот случая проверить это так и не выпало.
- Уважаемые пассажиры, мы совершаем посадку в аэропорте Шенефельд города Берлин. Просим вас пристегнуть ремни и привести спинки впереди стоящих кресел в вертикальное положение. Температура в городе – девять градусов по Цельсию…»
«Уже так быстро? – удивилась я. – Однако, как я задумалась…» Я пристегнула ремень, поправила сумку в ногах, зажала уши и стала судорожно сглатывать слюну.
- Что-то случилось? – спросил парень.
- Ничего. Просто у меня всегда болят уши в самолёте.
- Понятно… - парень стал спокойно оглядывать салон. Я позавидовала ему. Впрочем, как и всем остальным пассажирам, которые спокойно сидели в своих креслах. Они понимали, что снижаются, только по лёгкости в животе, а я… Я страдала этим с раннего детства. Уши болели ещё порой по нескольку дней после полёта. Поэтому я и не любила самолёты. Многие удивлялись. Даже пытались давать советы вроде «пососи леденец», но что им понимать в этом! Я-то знала, что это почти не помогает.
Уши начали ныть. Мне казалось, что кто-то взял дрель и приставил её к голове. Как всегда я еле сдерживалась, чтобы не застонать. За что же мне так? Пару раз самолёт попадал в воздушную яму, к горлу подкатывала тошнота, но я сдерживалась. Время тянулось невыносимо медленно. Я даже стала вспоминать первую сонату Бетховена, чтобы не потерять счёт времени, но и она растягивалась в бесконечность.… Одна минута…две…три…
- «Мы соверши посадку в аэропорте Шенефельд города Берлин. Просим вас оставаться на местах до полной остановки. Благодарим вас за пользование услугами компании «Аэрофлот» и будем рады снова видеть вас на борту нашего самолёта»
Я с облегчением выпрямилась. Наконец-то эта пытка закончилась! Через какой-нибудь час я буду дома.… И уже утром надо будет на работу. Так что – сразу спать!

[Andvari]

2.
За окном с огромной скоростью мелькали огни ночного города. Стрелка на спидометре колебалась в пределах девяноста километров в час – разрешённая скорость на автобанах. Берлин часто называют очень красивым городом. А по мне ничего особенного. Серо, скучно... Правда, в последнее время здесь стали много строить, он начинает хорошеть. Но ещё нескоро его можно будет сравнить с остальными столицами. Разве что только ночью, когда не видно серости домов – только яркие огни, словно повторяющие россыпь звёзд на небе. Мне нравится эта картина. Поэтому я не отрывала глаз от окна.
За всё время, что мы ехали, таксист не сказал мне ни слова. Немец… Русских в Германии определить не так уж и трудно – они остаются собой даже в стране с совсем другим менталитетом. Но я чувствую, что общаться с ними мне всё труднее и труднее. Наверно, я постепенно становлюсь немкой.… Даже не знаю, хочу ли я этого. Я не чувствую к немецкой нации ни привязанности, ни отвращения.
Я достала мобильник, включила его, перевела часы на берлинское время. Половина третьего ночи… Глаза сами собой слипались. Ничего, мне немного осталось. Скоро я доберусь до дома и посплю.
Автомобиль плавно затормозил, выезжая на небольшую тихую улочку, затем остановился у одного из подъездов. Я расплатилась, взяла сумку и вышла. Прохладный ветерок улицы ударил в лицо. В отличие от воздуха Москвы, в нём почти не чувствовалось выхлопных газов – сказывалось то, что все используют экологичные автомобили.… Вообще-то официально обычные авто не запрещены, но за них берут разорительный налог – держать такую машину совсем не выгодно. Умные люди, однако…
Я зашла в подъезд. В России такие чистые и аккуратные подъезды встречаются, наверно, только в домах на Рублёвке. Надо отдать немцам должное – они аккуратны. Но эта аккуратность почему-то не вызывает у меня восхищения. Она…как бы сказать…слишком неестественная. Хотя и при воспоминании о грязном, прокуренном, исписанном граффити подъезде моего старого дома мне всегда становится не по себе.… Не могу себя понять – что мне нужно, где я могу чувствовать себя комфортно?
У нас четырёхкомнатная квартира. И живём мы только вдвоём: я и муж. Изредка забегает сестра мужа, Ютта, но эти визиты не бывают чаще раза в месяц. Кроме того, это не Россия – здесь никто не забегает в гости без приглашения. Только предупредив сначала по телефону… С одной стороны это хорошо – никто не застанет тебя в халате, стоптанных тапочках и с толстым слоем крема на лице, а с другой… Скучно. Ни сюрпризов, ни интереса…
Я немного покопалась в сумке в поисках ключа. Муж часто ругал меня за эту русскую привычку – кидать вещи куда попало. Но я всё равно продолжала это делать, а потом переворачивать всё вверх дном в поисках нужного. Я вообще многое делаю назло мужу. Мне доставляет удовольствие видеть злость на его лице. Тем не менее, он никогда не поднимал на меня руку. Может, это немецкий менталитет, а может, он слишком влюблён в меня… Мы с ним встретились-то случайно. Я была в Берлине третий день, искала жильё. И на улице спросила у него, сколько времени. Заговорились, я пожаловалась ему на свою проблему, и он предложил мне пока что пожить у него за небольшую плату (всё-таки это не русские – ещё одно отличие…) А всего лишь через три недели мы уже были помолвлены. Он как-то умудрился уладить всё с документами – я так и не узнала, есть ли в Германии такие же бюрократические проблемы, как у нас (хотя думаю, что нет) Вот найти работу было куда труднее… Недавно я прочитала, что Германия – лидирующая страна по количеству всяких тестов, опросников, проверок документов претендента на вакансию… Вот уж с этим я соглашусь полностью! У меня полгода ушло на поиск работы. Полгода беготни, бесконечных собеседований, недосыпа.… В итоге меня приняли в отель. Я гид-переводчик. Работа не из самых лёгких. Сегодня ты без дела слоняешься по отелю, а завтра на тебя навесят группу туристов, и носись с ними весь день, высунув язык...
Я зашла в квартиру, заперла дверь, стянула сапоги, повесила куртку, затем пошла в спальню, бросила сумку посередине комнаты – распаковывать её не было сил, займусь завтра – и направилась в гостиную. Муж должен был вернуться только через четыре дня – он был в отъезде в Дюссельдорфе по какому-то рабочему делу.… Никогда не интересуюсь его работой – зачем? Он у меня инженер на каком-то автомобильном заводе… Даже не знаю название этой фирмы. А вот он всегда интересуется моей работой, даже чересчур. Думаю, это опять же из ревности.
Гостиная у нас была самой просторной комнатой во всей квартире. Настенный телевизор, диван, низкий стеклянный столик, несколько горшков с амариллисами, которые я очень люблю, пара шкафчиков с книгами, кресло – всё выдержано в одном стиле. Я зевнула, легла на диван и свернулась калачиком. Будь бы муж дома, он бы конечно заставил меня умыться, почистить зубы, переодеться и лечь в постель, но его не было. Не могу объяснить ему, что мне удобнее на диване. Видимо сказалось то, что в России я почти всегда спала на полу, прикрывшись только одной простынёй (на кровати спали братья), и теперь мне трудно расслабиться на мягком. Я могу проворочаться всю ночь, но так и не уснуть, а на жёстком мне достаточно нескольких минут. Я подложила под голову мягкую игрушку – зелёного зайчонка (не понимаю, как можно выпускать такое - зайцы ведь бывают только белые или серые), поставила на мобильнике звонок на полседьмого утра, положила телефон на столик, закрыла глаза и почти сразу же уснула.

[Andvari]

3.
- Ein neuer Tag beginnt…
Ещё в полусне я нащупала под подушкой телефон и нажала на кнопку отбоя. Музыка затихла. Я перевернулась на спину, потянулась и открыла глаза.
Новый день начинается…
Эта фраза начинала каждый мой день. Муж часто спрашивал, почему я не хочу сменить мелодию. А на какую же тогда? Не нахожу более подходящего.… Как поставила её три года назад, так и ни разу в жизни не сменила. Вы наверно спросите, как я могу утверждать, что это лучшее, если я никогда не пробовала. Это трудно объяснить. Мне так кажется, и всё. Я вообще мало что могу объяснить из своих поступков. Может, плохо знаю себя – мне это неведомо.
Я встала, пошла в спальню, в темноте открыла платяной шкаф и стала искать костюм. Я хорошо ориентируюсь в темноте, поэтому никогда не включаю свет. У нас с мужем даже что-то вроде эстафеты – он всюду включает свет, а я выключаю… Свет вообще меня раздражает. Глаза от него устают и слезятся… Достав костюм, я пошла в ванну, положила одежду на этажерку с разными гелями и скрабами для тела, затем направилась на кухню… Мой порядок может кому-то показаться странным, но мне так нравится. На завтрак я обычно пью горячий шоколад – это моя слабость. Именно шоколад, а не пародию на него, которую называют «детским какао». Это смесь из горького шоколада, молока (его, правда, больше) и сахара. Дорогое удовольствие, но позволить себе можно. Терпеть не могу кофе. Я вообще сластёна. Наверно, недоела сладкого в детстве, вот теперь и восполняю…
Отхлёбывая из кружки восхитительный горячий напиток и заедая его булочкой, я сидела на подоконнике и смотрела в окно. Берлин постепенно начинал просыпаться. По улице изредка проезжали машины, какая-то семья из нагруженных сумками родителей и двух заспанных детей уехала на такси… Осень уже начинала вступать в свои права: опадала листва, еле-еле брызгал хмурый дождик… Наверняка холодно. Холодно по здешним меркам – в России обычно смеются, когда слушают сводку погоды для Европы. Здесь для октября считается нормальной температура в десять градусов. Я родилась в Салехарде, на севере России, у нас снег выпадал уже в сентябре, а осенние дни можно было сосчитать на пальцах обеих рук… Правда в Европе об этом не очень-то и знают. Если меня даже спрашивали, правда ли по улицам у нас ходят белые медведи…
Шоколад согрел меня – было прохладно. Я встала с подоконника, вымыла чашку и пошла в ванну. Облилась душем с освежающим гелем, оделась. Потом причесала волосы и собрала их в пучок. У меня они до талии, требуют собирать… Хотя дома хожу только с распущенными. Волосы – это моя гордость, они у меня очень красивые. Тёмно-каштановые, с отливом, густые… Часто спрашивают, что это за краска. Раньше обижалась, сейчас уже поняла, что это глупо.
Было уже пятнадцать минут восьмого. На работу нужно было к восьми. Хорошо ещё, что мой отель недалеко – а то вдруг пробки? Я добираюсь до работы на своём авто. Права получила два года назад, это был тяжёлый труд… Я и до сих пор плохо разбираюсь в правилах. По-моему они слишком запутаны… Но останавливали меня только один раз – когда я выехала на встречную полосу. Хорошо ещё, что тогда отделалась штрафом…
Пять минут ушло на поиски ключей (они оказались на этажерке для обуви), пять – на сбор сумочки. Потом я одела лёгкую курточку, вышла из квартиры, заперла дверь. Дождик на улице продолжал моросить, неприятно покалывая лицо своими мелкими холодными капельками. Честно я была уже рада сесть в свой Passat – там, по крайней мере, было тепло…
Я часто задаюсь вопросом: почему я еду на работу так рано? Мне всегда казалось, что у большинства людей рабочий день начинается в 9-10… Правда на улице уже сновали привычные глазу малолитражки, значит, у кого-то такая же доля, как и у меня… Но всё равно примерно раз в две недели попадаю в пробку! Хорошо ещё, что начальство у меня демократичное, им достаточно позвонить. Ютту вот уже один раз уволили за прогул, хотя она застряла на три часа. Правда здесь я на стороне её босса – она часто опаздывает без причины. Странная черта для немки… Они правильные до ужаса. Меня, например, часто шокирует то, что здесь считается нормой сидеть на работе дольше положенного, если ты не сделал задание до конца. А его обычно очень много… Времени сидеть в аське или раскладывать пасьянс у большинства нет. Правда мне это по-любому не грозит – у меня нет компьютера на работе. Дома ноутбук, но открываю я его редко. Только если уж совсем хочется расслабиться, играю во что-нибудь не особо напрягающее мозги вроде стрелялок. Интернет не подключаю нарочно – тогда муж станет регулярно проверять, нет ли чего-нибудь подозрительного. А мне он не нужен. Не понимаю людей, помешанных на чтении блогов или зависания на facebook.
Замечаю, что описываю мужа только чёрной краской… Вообще-то мне глупо жаловаться – есть и похуже. Не пьёт, курит только в отсутствие меня, по женщинам не бегает, не бьёт – чего же ещё желать? Мой отец, например, страдал всем перечисленным. Странные создания люди – всегда им чего-то надо. Вот только бы если я знала, что мне надо…
Я не мечтаю о принце на белом коне. И не мечтала никогда. В четырнадцать лет пришла первая любовь, но она была явно не вовремя… Неделю вела себя по правилам всех слезливых романов – не сводила глаз с предмета своих обожаний, часами прихорашивалась перед зеркалом (хотя до этого мне было совсем безразлично, как я выгляжу) И через неделю призналась ему в этом… Разумеется, наткнулась только на холодное презрение. А потом… Не буду претендовать на то, что мои страдания были самыми ужасными на Земле, но для меня это был сильный стресс. Я даже думала о самоубийстве. Могла иногда часами стоять на крыше на высоте пятого этажа и думать… Но я так и не решилась прыгнуть. Хотя я думаю, никто бы не жалел, если бы это случилось. Разве только братья. Но и только потому, что больше некому было защищать их от родителей.
Потом, конечно, парни на меня заглядывались. Но то ли первый опыт наложил такой опечаток, то ли я однолюбка или вообще неспособна на любовь – я никому не ответила взаимностью. Годы шли, каждую весну в ту апрельскую неделю у меня была депрессия… Если честно, я не хочу влюбляться снова. Думаю, уже поздно. Я слишком стара для подростковых глупостей, которых я не успела натворить в своё время… Я чувствую себя старой. Так-то понимаю, что двадцать пять лет, по сути, молодость, но всё же…
Я припарковала машину неподалёку от отеля. Это было большое восьмиэтажное здание, облицованное серой плиткой. Из-за цвета оно не выделялось среди остального города, а наоборот, тонуло в нём. Не знаю, может по мере перестройки эту плитку заменят на что-нибудь более подходящее, а пока что… В районе его называют «домом грусти». Как там у Данте? «Оставь всякую надежду, сюда входящий». Вот это точно про нас…
Внутри отель ещё мрачнее, чем снаружи. Это опять же недосмотр дизайнеров, покрасивших стены в тёмный цвет. Хоть освещение и прекрасное, всё равно создаётся ощущение, что ты сидишь в пещере… Я подошла к стойке ресепшена. За ней стояла невысокая, даже низкая девушка и клевала носом.
- Доброе утро, Карлотта, - сказала я.
Девушка открыла глаза и сонно посмотрела на меня.
- Доброе, фрау Штайн. – сказала она. – Через полчаса ожидается прибытие группы туристов из России, это поручено вам.
- Какого они возраста? – поинтересовалась я.
- Дети от десяти до четырнадцати лет, - сказала Карлотта. - Сопровождающий, как мне объяснили, не очень хорошо владеет немецким, так что…
- Я разберусь, не волнуйся, - сказала я и взяла небольшую папку из её рук, которую она протягивала мне, затем присела на мягкое кресло и стала изучать документы. Итак.… Пятнадцать человек, средняя возрастная группа, то есть от десять до четырнадцати, гид – Дмитрий Горячев…а ведь я так и не поинтересовалась, как зовут того парня…рассказать правила пользования отелем, отвести на обед, затем провести обзорную автобусную экскурсию по Берлину…после шести вечера я буду свободна…
- Карлотта!
- А? – встрепенулась девушка.
- А почему я не должна встречать эту группу?
- Да у них там неполадки какие-то были с сопровождающим, - ответила она, сонно моргая. – В общем, их встретит Кляйн…
- Оу, за что мне так! – воскликнула я. Кляйн, конечно, заберёт детей, но потом ещё пару месяцев будет напоминать мне об этом, как будто бы сделал очень важную для жизни услугу. – А когда у тебя заканчивается смена?
- Через час, - ответила она. – Пойду-ка я сделаю себе кофе…
Карлотта принялась набивать данные в компьютер. У нас с этим строго – если ты отлучаешься с рабочего места даже на минуту, нужно обязательно внести в базу данные о том, куда, зачем и на сколько ты ушёл.… У меня в этом плане немного больше свободы хотя бы потому, что у меня нет рабочего места. Я там, где моя группа. А сейчас у меня её нет. Значит…
Карлотта закончила печатать и ушла. Она стажёр. Ей семнадцать, мы даже называем её только по имени. А что? Она не обижается... Я стала обдумывать, что же скажу детям. У меня это почему-то ещё не дошло до автоматизма, как у всех остальных гидов. Хотя, может, это и к лучшему – я, по крайней мере, стараюсь вложить что-нибудь своё. Поэтому меня обычно и советуют, если кому-то из постояльцев срочно нужен переводчик или гид.
- Det är dålig service på detta hotell! Jag ser inga handdukar här! – услышала я за своей спиной возмущённый голос.
- Handdukarna ligger på bordet. Det är faktiskt inte mitt jobb - jag är bara en guide... – не отрывая глаз от папки и не задумываясь, сказала я. - Här bortåt ingen talar svenska. Talar ni engelska eller tyska?
- Båda språk1.
Я оглянулась. Мужчина средних лет, уже с брюшком, смотрел на меня гневным взглядом. Хм, а я-то тут при чём?
- Да, я понимаю, что вам не нравится обслуживание, - сказала я уже по-немецки. – Но это действительно не в моей компетенции. Обратитесь к горничной, если не можете что-то найти, или к администрации, если недовольны чем-то другим…
Как раз подошла Карлотта, держа в руках чашку горячего кофе… Мужчина немедленно подбежал к ней и принялся с ужасным шведским акцентом втолковывать ей что-то про качество уборки в номерах… Упс… Надеюсь, Карлотта не сильно обидится, когда узнает, что я подослала этот сумасшедшего к ней…
- Дети, заходите сюда! Осторожно, ничего не трогайте руками – здесь большие штрафы за сломанные вещи…
Я не сразу поняла, что это было сказано по-русски. Но вот голос сразу же показался мне подозрительно знакомым. Причём я явно слышала его совсем недавно… Я подняла глаза…. Это был тот самый парень, с которым я познакомилась в самолёте. Пока что он не замечал меня – стоял возле стойки ресепшена и негромко переговаривался с Карлоттой. До меня долетел только один вопрос: «Где гид?» Карлотта слабо махнула рукой в мою сторону.
«Ну вот, теперь квиты, - подумала я. – Сдала...»

1) – В этом отеле ужасный сервис! Я не вижу полотенец!
- Полотенца лежат на кровати. Вообще-то это не моя обязанность – я гид… Здесь почти никто не говорит по-шведски. Вы знаете английский или немецкий?
- Оба языка (шведский)

[Andvari]

4.
Дмитрий посмотрел мне в глаза. Мне сразу же стало стыдно, хотя в его взгляде не было укора. Боже, теперь мне придётся провести в его компании целую неделю! Но делать что-то надо было, поэтому я подошла первая (лучшая защита – это нападение) и сказала:
- Русские?
- Да, - коротко ответил Дмитрий.
- Отлично, - сказала я и перешла на русский. – Дети! Сейчас вы получите ключи от номеров….
Дети зашушукались – наверно, им было непривычно, что здесь кто-то говорит по-русски. Хотя это не такая уж и редкость… В Германии много эмигрантов. Есть среди них и немало русских. Приток рабочей силы из-за границы – это, пожалуй, единственная причина, по которой население в стране ещё не уменьшается. Поэтому Германия достаточно свободно принимает иностранцев. В некоторых школах даже до сих пор учат русский язык, правда, только два года за весь 13-летний школьный курс. Но я думаю, причина не в эмигрантах. Скорее всего, это пережиток советского времени, когда в ГДР был коммунизм… Насколько я знаю, тогда связи с Россией были очень сильны. Теперь они куда слабее.
Я объяснила детям, что сейчас они должны пойти в номера и распаковать сумки, а в час спуститься на обед. Толкаясь и громко обсуждая что-то своё, дети кинулись по лестнице наверх. Я уже открыла рот, собираясь извиняться за обман, но Дмитрий опередил меня совсем другим вопросом:
- Покажете мне примерный план на эту неделю?
Я озадаченно протянула ему папку. Дмитрий быстро проскользнул её глазами, затем протянул мне.
- Ничего не понимаю.
- Да чего тут понимать! Всё очень легко…
- Говорите за себя. Я не прожил в стране пяти лет.
Кажется, я покраснела.
- Извините…
- За что? – на его лице мелькнуло недоумение.
- За телефон…
- Что-то не так?
Я неожиданно поняла, что он ещё не пытался позвонить мне.
- Ну…дело в том, что я ошиблась, когда диктовала вам номер.
- Да? Ну, тогда скажите верный, - он достал телефон.
Мысленно ругая себя, я продиктовала ему номер, на этот раз уже без ошибки.
- Да ладно вам, с кем не бывает.
В этот момент у Дмитрия было такое наивно-простодушное лицо… Видимо, сам он не страдал ревностью, раз не догадывается. Однако, душой он намного младше своих лет. В отличие от меня…
- Значит, сначала обзорная экскурсия по Берлину? – спросил он.
- Да. Думаю, останется время, чтобы сводить детей в торговый центр… Вы ещё не раздали им деньги?
- Нет, они у меня. По двести евро на каждого.
- Раздадите в автобусе. Только не стоит всё сразу. А то уже были случаи, когда дети тратили всю сумму в первый же день, и потом не могли купить себе даже воды.
- Хорошо, - он улыбнулся.
Даже улыбка у него была детской. Такая ленивая, мечтательная, очень добродушная… Так обычно улыбается годовалый ребёнок после того, как тёплым летним днём мать накормит его и поставит коляску на солнце.
- А сколько вам лет? – спросила я. Сколько же могло быть человеку, которого я сравнивала с младенцем?
- Двадцать шесть, - спокойно ответил он.
- Серьёзно?
- Ну, мне никто столько не даёт.
Я посмотрела на часы. Половина двенадцатого. Нужно набраться сил перед экскурсией. Это – сложная работа… Ну сами попробуйте развлекать детишек четыре часа подряд! А если я, скажем, не в настроении, или вчера была на футболе и сорвала голос? А всё равно надо… Тяжела всё-таки работа экскурсовода. Я села в кресло и попыталась расслабиться. Увы, на мягком это не получалось… А сесть на пол, как я часто делала дома, я не могла – всё-таки отель…
- А вам нравится ваша работа? – голос Дмитрия раздался совсем недалеко. Я вздрогнула и посмотрела направо. Оказывается, он уже успел бесшумно сесть на соседнее кресло.
- Скорее нет, - я не задумалась над ответом.
- Но почему же тогда вы не найдёте себе новую?
- Во-первых, здесь её очень трудно найти, - сказала я. – Во-вторых, я сама не знаю, чего хочу.
Я снова была откровенной с ним… Что ж, раз начала, то не стоит резко жать на тормоза… Да и что? Через неделю он уедет обратно в Россию и забудет про меня…
- Даже в детстве не хотели стать кем-нибудь?
- Единственное, чего я хотела – это чтобы моя профессия была связана с языками. Мне это легче всего давалось.
- А музыкантом?
Я показала ему свои руки.
- Вы думаете, вот с этим можно стать профессиональным пианистом?
Дело в том, что у меня маленькие руки. Я бы даже сказала, крошечные. За счёт длинных ногтей он кажутся немного длиннее, но всё же… В музыкальную школу меня взяли только из-за моего прекрасного слуха, но сразу же сказали, что профи я никогда не буду. И все произведения, где требовалась хорошая техника руки (например, растянуть руку на нонну1) давались мне с трудом. За семь лет я развила руку, и не слишком сложное играла спокойно.
- Пожалуй… - медленно сказал он. – Но хотелось когда-нибудь?
- Бывали, конечно, моменты, когда я воображала себя на сцене известной исполнительницей, но… - я усмехнулась, – это были всего лишь мечты.
- А я хотел быть пожарным. Насмотрелся мультфильмов, и мечтал, как тоже буду спасать людей. Но родители, конечно, отговорили. Да и по физической подготовке не подхожу.
- Вы чем-то болеете?
- Да так, небольшие проблемы с сердцем, - сказал он. – В общем, мне противопоказаны большие физические нагрузки. Я даже в армии не служил из-за этого.
- А, ясно… - протянула я. – Извините.
- Вы всё время здесь работали?
- Да. Боюсь, я не выдержу нового поиска работы.
- А я часто меняю. Не могу долго сидеть на одном месте. Я уже работал бухгалтером, менеджером, автомехаником, веб-дизайнером, теперь вот – администратор… Переезжаю часто. Жене это, правда не очень нравится…
- Вы женаты?
- Да, - ответил он. Я посмотрела ему на руки. – Кольца не ношу – мне оно мешает.
- Прямо как у меня, - хихикнула я. – И сколько вы женаты?
- Два года. У нас сын Саша, ему полгодика. А у вас дети есть?
- Нет. Я не хочу.
Я действительно не хочу детей. Муж наоборот. Я тайком от него принимаю противозачаточные таблетки. На третьем году брака он, конечно, начал волноваться, заставил меня сходить к врачу. Я нашла русского гинеколога, он выписал мне справку о бесплодии (немец не сделал бы этого ни за какие деньги) Бесконечно это продолжаться не может, но когда я подумаю обо всех неудобствах, связанных с беременностью, а потом ещё воспитанием ребёнка, мне сразу же становится плохо. Весь мой материнский инстинкт уже давно ушёл на детей, рождённых не мной – моих братьев. Я больше не хочу стирать пелёнки и утирать сопливые носы. Лучше уж буду скрывать до последнего.
Как всегда при воспоминании о своей тайне я начала злиться. На родителей, на мужа, вообще на весь мир… Мне даже трудно объяснить, почему я так делаю. Этого я не расскажу даже Дмитрию – слишком личное.
А ведь он не так прост, как мне показалось вначале… Женат, значит.… Ну и какая мне разница? Видимо, у него с женой проблем нет. Везёт же кому-то.… И ведь я снова завидую.
- Дмитрий Владимирович, Дмитрий Владимирович, - перед глазами замелькала яркая рыжая шевелюра, - я не хочу жить с Оксаной, она меня обижает!
- Сейчас разберёмся, - Дмитрий встал и посмотрел на меня. – Извините, Юлиана, но вы же сами видите – мне нужно идти…
- Ничего, скоро ещё увидимся, - ответила я.
Дмитрий ушёл вместе с девочкой. Я посмотрела на часы. Двенадцать. Итак, у меня ещё час свободного времени. Нужно обдумать, что же именно я расскажу детям…

1) То есть так, чтобы между нажатыми большим пальцем и мизинцем клавишами было ещё семь клавиш