Я не самый несчастный человек. У меня нет смертельных болезней. У меня есть только груз муторного прошлого и обида.
Впервые мысль о суициде пришла ко мне в третьем классе.
Я была уродливым толстым ребенком, которого родители скинули на шею бабушке и дедушке. Впихивая меня в автобус, направляющийся в полузаброшенную деревню, мать сказала, что теперь-то я перестану стоять на пути её мечты, а затем, приезжая в гости раз в две недели, рассказывала бабушке, какая я никчемная, ленивая и бесполезная. Бабушка тут же пересказывала мне.
В нашей семье норма - ненавидеть друг друга. И постоянно, постоянно ругаться. Дедушка издевался над бабушкой, бабушка отыгрывалась на матери, у матери была я. Отвратительно быть десятилеткой, окруженной глубоко несчастными людьми, потому что у них никогда не найдется для тебя любви и времени.
Меня никто не воспитывал, за мной никто не следил, я была предоставлена самой себе и интернету. Я знала имена всех японских императоров, но не знала как включается газ.
В итоге в новой школе я быстро стала изгоем - некрасивый ребенок, забитая девочка "с ужасным характером" и в грязных обносках. Первые годы меня унижали и оскорбляли, выбрасывали мои вещи, дергали за волосы, а потом, когда учеба стала что-то значить, а от учителей в мой адрес полились комплименты, начали использовать. Со мной общались только на контрольных, зато оставляли в покое на остальное время.
К одиннадцатому классу я почти разучилась говорить: начала картавить, путать слоги, с трудом связывать слова в предложении. Всё еще оставаясь умной в глазах учителей, я полностью забивала на учёбу, чтобы от меня отвязались сверстники (вернее, в надежде, что на меня посмотрят по-новому: как на личность, например). Не посмотрели, школа закончилась, ЕГЭ было сдано, а мечты доразбивались.
Я поступила в педагогический вуз, расположенный в районном центре. Дедушка умер, бабушка сильно сдала здоровьем, а мать уехала на другой конец страны, появляясь раз в полгода. Кроме меня присматривать за домом было некому. Зачем мне хорошее образование по любимой специализации...
В вузе я тоже друзей не нашла: мне всё время казалось, что мои бывшие одноклассники расскажут какое я ничтожество, поэтому статус ничтожества я приняла на себя сама. Социальная изоляция продолжилась, а звание умной обрушилось на меня снова, что было до нелепого смешно. Я прогуливала пары, готовилась к экзаменам в последнюю ночь, делала домашки в забитых маршрутках. Мне хотелось сойти за свою, а получилось сойти за Википедию, мои разговоры с людьми снова свелись к тому, что я кому-то что-то объясняла. Это не хвастовство - это то, от чего меня тошнит: я жаждала любви и внимания, а получала вопросы, тупые вопросы, вопросы о компьютере, вопросы о дз. Снова во время сессий я была нарасхват, а во время учебного года едва ли два человека могли назвать моё имя.
Сейчас мне двадцать один: у меня больная бабушка, безденежье и безнадега. Я могу написать дипломную работу за месяц и защитить её так, чтобы мне прямо на защите предложили работу, но я не могу поговорить с мальчиком/парнем (как они сейчас называются?), я научилась ухаживать за собой, но до сих пор ни разу ни с кем не погуляла, я слышу о том, какая я умная и эрудированная, но не имею ни одной подруги.
Я преодолела столько всего, но в итоге - не преодолела ничего. Я стою перед дверьми во взрослую жизнь, всё ещё привязанная к ненавистной деревне с дипломом, бесполезным и неприменимым, стою и знаю: взрослая жизнь меня сломает. Больше не будет учебы, а значит даже вопросов по ней больше не будет. Меня больше никто не похвалит, никто не полюбит, никто не заметит и не оценит. Я буду вынуждена остаться в четырех стенах потому, что не нашла друзей на местности и слишком труслива, неуклюжа и нелепа, чтобы найти их в интернете. Я никогда не выйду замуж и не рожу детей потому, что семья глубоко противна мне, а людям глубоко противна я, либо наоборот без всякого равновесия. Я не могу уехать, значит не могу выбраться. Сейчас, как никогда прежде, я понимаю, что мать была права, но что мне делать? Как мне перестать быть ничтожеством? Как мне стать хоть кем-то? Как?
Я одна и я боюсь. Если я и дальше буду никчемным бесполезным хламом, блеклым мусором у обочины, то лучше уж не буду вообще. Это обида и инфантилизм. Но эта обида проросла во мне так сильно, что стала стержнем. Выкорчевав её, я вернусь в грязь, апатию и лень, в которых лучше уж умереть. Оставшись с ней, я убью себя сама в попытке избавиться от гнилого нутра.
Люди кажутся мне врагами: каждый хочет меня использовать, оскорбить и бросить. На мои похороны никто не придет. И я так больше не могу.