Преодоление социофобии

Преодоление социофобии через помощь другим

— К нам на сайте часто обращаются люди, которые боятся выйти на улицу, боятся людей, боятся любого общения. Это называется социофобия?

— Под социофобией подразумевают разные проявления, в частности — боязнь выйти на улицу, страх находиться среди людей. Но по существу это боязнь именно контакта, именно разговора с человеком.

На пустынную улицу они не боятся выйти, они боятся выйти на улицу, где есть люди. Боятся работать, зачастую остаются безработными, потому что на работе, как правило, надо с кем-то общаться.

— Наверное, можно назвать это социофобией.

— Какие причины бывают у социофобии?

— Социофобия может возникнуть в силу самых разных жизненных сюжетов, но приводят эти сюжеты к одному и тому же: к высокой тревожности. К страху столкнуться с негативной оценкой.

— Это, как правило, начинается с детства, или уже может развиваться во взрослом возрасте? Я помню такие истории, когда человек в детстве мог общаться, потом что-то с ним случалось, и он терял эту способность, появлялся этот страх.

Накапливаться этот страх начинает с началом жизни, в раннем детстве. Дальше бывает по-разному. Бывает, что тревожность нарастает постепенно, год за годом, и так же постепенно развиваются конкретные страхи (высоты, темноты, полётов). Бывает, что страх подспудно нарастает, оставаясь до поры не сильно выраженным, а при стрессе накопившийся дисбаланс «вдруг» резко даёт о себе знать.

Некоторые тесты позволяют выявить этот специфический страх у детей, вполне, казалось бы, благополучных. Например, когда ребёнок, рисуя человека — голову, лицо, — не прорисовывает глаза. Глаза собеседника — это возможный источник оценки. Такие дети и при личном контакте предпочитают избегать взгляда «глаза в глаза»: вдруг на меня посмотрят с осуждением или безразличием?

— Это наша с вами любимая тема самопринятия?

— Да, совершенно верно.

— Почему кого-то она приводит к такой высокой тревожности, а кого-то нет?

Тревожность развивается у всех. Другое дело, что у разных людей она принимает разные формы. Это связано с различной генетикой, с разной силой детской травмы и т. д. Один человек от этой травмы становится агрессивным, нетерпимым, безапелляционным. А другой, с более тонкой психикой, становится более замкнутым, аутичным.

— Можно ли сказать, что есть разные органические особенности, но в основе всегда присутствует сниженное самопринятие?

— Да, именно низкое самопринятие, то есть ощущение, что я заслуживаю осуждения, постоянное ожидание этого осуждения.

— Возможно ли развитие социофобии на основе какой-то психологической травмы, например, изнасилования?

— Изнасилование приводит к конкретному страху, что я снова окажусь на улице, со мной что-то плохое может случиться.

— Вы сказали, что в случае с социофобией страх какой-то размытый.

— Да, это страх любого контакта. Это ощущение дискомфорта от того, что сейчас мне нужно будет с кем-то разговаривать.

— Эти люди боятся контактов — это свойство самой болезни, поэтому к психологам редко отваживаются пойти. Могут ли они сами для себя что-то сделать, чтобы постепенно выйти из этого состояния?

— Да, очень даже могут. Для этого надо как можно больше практиковать собственную участливость. Поначалу, если пока для этого нет сил, можно хотя бы мысленно представлять себе житейские обстоятельства близких людей, знакомых, соседей по лестничной площадке. Кто покупает им продукты? На солнечную или теневую сторону выходят у них окна? Кто сидит с ребёнком? Чем больше человек про это думает, тем больше он начинает замечать свои возможности, пусть минимально, но участвовать в этих обстоятельствах. А это главный «витамин С» для любой психики, главное средство борьбы с тревожностью — искать возможности для своей социальной позитивности. Пусть минимальной поначалу, но со знаком плюс.

— Правильно ли я понимаю, что механизм этого заключается в том, что человек от пребывания в своих тревожных фантазиях приземляется в бытовой реальности, в которой нет ничего опасного?

— Отчасти так, но главным образом в эту бытовую реальность надо приземляться, чтобы участвовать в бытовых реалиях других людей.

— Это должно побуждать его к каким-то действиям?

— К какой-то помощи другим людям. Это главное средство борьбы с тревожностью.

— Очень важно прийти к помощи другим людям. А подходящих людей рядом может и не быть. Можно ли помогать каким-нибудь незнакомым людям в интернете?

— Да, но лучше, чтобы это были не какие-то абстрактные люди. Найти в интернете запрос малознакомого человека, подсказать ему хорошего репетитора по английскому — это тоже неплохо, но не так тонизирует. Речь идёт о помощи конкретным людям, с которыми наш герой хоть иногда взаимодействует не виртуально, а лично.

— То есть, важно быть знакомыми или важна регулярность помощи одному человеку?

— Важно помогать, кому бы то ни было.

— Есть такой бытовой совет социофобам от людей, которые ничего в этом не понимают, просто себя волевым образом преодолевать и идти на работу или ещё куда-то, где есть много людей.

— Этот совет почти невозможно реализовать. Хочется вспомнить Чехова: «Много на этом свете взглядов, и добрая половина из них принадлежит людям, не бывавшим в беде». Мало кто из людей с такой высокой тревожностью способны стиснуть зубы и справиться со своим страхом.

— Но ведь есть какое-то количество социофобов, которые всё-таки не увольняются, а продолжают ходить на работу. Если они уволятся, болезнь усилится или им станет легче?

— Легче не станет точно. Это распространённое заблуждение, что, если я уйду в свою нору, мне станет легче. На поверхностном уровне становится легче, потому что исчезает необходимость ежедневного контакта. Но поскольку страх никуда не девается, он продолжает держать психику в большом напряжении.

— То есть, болезнь остаётся на том же уровне, как и была?

— Да, хотя её перестают актуализировать внешние раздражители. Но сама по себе болезнь никуда не девается. Если и уходить с работы, то с тем, чтобы легче было тренировать, нарабатывать участие в людях. Чтобы можно было исходить в этих усилиях не из внешних требований, а из внутренних возможностей.

— В условиях городской жизни люди как правило не знают соседей по лестничной клетке. И многие скажут на это, что я не знаю никаких соседей, нет тут у меня никого рядом, кого бы я знал, кто бы пустил меня в свою жизнь. Что можно сказать на это?

— С соседями, упомянутыми только для примера, человек действительно может быть не знаком, по крайней мере первые полгода жизни в этом доме. Если же он не знаком спустя три года, то это уже показатель его собственной нелюдимости, а не современной городской специфики.

На соседях свет клином не сошёлся. Есть ведь в его жизни люди, с которыми он неизбежно контактирует: его родственники, знакомые, одноклассники или однокурсники. И если человек говорит: «Они все гораздо лучше меня устроились в жизни, я не вижу, чем я могу быть полезен», — это означает, что он, сам того не заметив, поставил себя в положение человека, к которому трудно обратиться с просьбой.

— Если человек ещё не ушёл в такой затвор, но чувствует, знает свою проблему, пока он ещё социализирован, либо учится в каком-то коллективе, либо работает. Как ему на этом этапе противодействовать этой болезни, чтобы не дошло до уединения?

— Так, как мы это уже описали. Больше выслушивать, чем выговариваться. Вникать в слова собеседника, думать, что за ними стоит, представлять, что он сам чувствовал бы на его месте.

— Если исходной причиной является сниженное самопринятие, нужно ли как-то специально работать над своим самопринятием?

— Именно так. Вкладываться в окружающих бывает трудно из-за отсутствия ресурса. Тут мы докапываемся до более глубокой помехи, которая исторически заставила человека «окуклиться». Это проблема в отношениях с родителями. Мы с вами подробно говорили об этом в интервью о самопринятии.

— Можете рассказать какие-то истории вашей помощи социофобам, как происходил процесс, что наиболее им помогало, с чего началось, к чему привело? Мы говорим о достаточно сложных вещах, и пример помог бы представить себе всё это более ясно.

— Таких примеров масса. Мужчина 30 лет, условно Сергей. Ему были крайне тяжелы любые контакты с людьми, хоть в автобусе, хоть в офисе, даже по телефону. Он от этой внутренней трудности даже по телефону разговаривал агрессивно, что собеседникам было трудно понять. Сергей был научным сотрудником, у него не было возможности не ходить на работу. Он ходил и мучился.

Поначалу нужно было справиться с соблазном обвинить в этой проблеме окружающих. Каждому из нас свойственна такая защита: «Не во мне дело, я-то нормальный, просто все вокруг козлы!» Первое усилие, трудное, неприятное — это взять ответственность на себя, признать, что причина всё-таки во мне, в моём восприятии окружающих. На это у нас с Сергеем ушло много времени. Одновременно необходимо было понять, что он в этой проблеме нисколько не виноват. Предъявлять ему в этой связи претензию было бы так же неправильно, как предъявлять претензию близорукому человеку: почему ты плохо видишь? Никто из нас не выбирал себе ни близорукости, ни социофобии.

Человеку, страдающему социофобией, важно понять: да, это не норма, но я себе эту не норму не выбирал. Я постараюсь с этим что-то сделать; может, мне удастся, может нет. Сергею помогал такой приём: представлять себе какого-то критика, сколь угодно недружелюбного, агрессивного, и мысленно общаться с ним, не защищаясь, не опровергая, а «распахнуто» признавая свою сложность. «Да, знаете, у меня так получилось. Это неправильно, от этого страдают мои ближние; но я себе этого не выбирал. Я веду такой образ жизни не потому, что я считаю его правильным, я просто не могу пока иначе». Если человек приучает себя к такому мысленному диалогу с критиками, ему становится менее страшно столкнуться с критикой реальной.

Сергей действительно не был знаком с соседями по площадке. Он иногда с ними встречался, но избегал взгляда в глаза, и искренне не понимал, почему надо здороваться. «Наш подъезд — башня, там живёт очень много людей, они все друг другу чужие. Почему надо здороваться?»

Чтобы ответить на этот вопрос, мы с ним представляли себе такую сцену: навстречу Сергею в подъезде идут два человека. Один из них с ним здоровается, поверхностно, не претендуя на разговор, просто приветливо. Другой проходит молча. Понятно, кого из них легче представить себе в угрюмом состоянии.

Вот почему надо здороваться: чтобы самому меньше времени быть угрюмым.

— Это разрушение самозамкнутости?

— Да. С этой же целью я расспрашивал Сергея о его коллегах. Выяснялось, что он не знал самых простых вещей о жизни людей, с которыми проводил весь свой рабочий день. Ему не приходило в голову их об этом спрашивать.

И опять: первым делом ему надо было разрешить себе такую отстранённость. Раз не расспрашивает, не интересуется — значит, организм сейчас в таком состоянии. Не может. Но что может даже сейчас — это хотя бы мысленно представлять себе, как и что у них происходит. Как они едут на работу? Кто на машине, кто на общественном транспорте? Что кто делает в машине, попав в пробку: разговаривает по телефону, слушает радио?..

По мере того, как он такой конкретикой мысленно задавался, ему становилось более естественно однажды о чем-нибудь из этого спросить. И так постепенно «лёд» в отношениях с коллегами трещал и разламывался.

— Сколько времени прошло, и какие произошли изменения?

— В его случае года через два, оглянувшись на старт наших отношений, он сказал, что совсем иначе себя чувствует.

— Сколько за это время было консультаций примерно?

Примерно 15-20 консультаций было.

— А он обратился к вам именно с проблемой телефонного общения?

— Нет. Он обратился, насколько я помню, с проблемой взаимоотношения с своей девушкой. А кто-то обращается с жалобами на начальника, кто-то — на родителей. Это разные кончики ниточек, но вытягиваемых всегда из одного клубка.

— С девушкой у него в результате улучшилось?

— Нет. К сожалению, вскоре после начала нашего сотрудничества они расстались. Социофобия имеет глубинные корни, и даже если человек быстро всё понял и старается прикладывать нужные усилия, всё равно проходят многие месяцы, прежде чем результат становится заметным. А его девушка была уже совсем истощена его эгоцентризмом, грубостью, и она не выдержала.

— Чем социопатия отличается от социофобии?

— Это в общем одно и то же неблагополучие, которое выражается в различных внешних проявлениях, в зависимости от психотипа человека. Социофоб боится общаться и поэтому не общается, а социопат боится общаться, и поэтому общается негативно. Он может быть агрессивен, драчлив, он может быть вором, наркоманом, алкоголиком.

— То есть, просто по-другому выражает свои проблемы?

— Да.

— Если рассмотреть случай травматического страха — страха, связанного с травмой. Приведу пример своей знакомой. У неё было трудное детство. Когда она была маленьким ребёнком, позвонил телефон, она подняла трубку, услышала новость о смерти кого-то из близких родственников. И вот теперь у неё телефонобоязнь. Ей 30 лет. Она испытывает очень сильный дискомфорт при любых звонках по телефону. Как работать с такой травмой?

У этой травмы две грани. Первая: само по себе известие, травматичное для любого человека, особенно для ребёнка. Вторая: если эта травма так сильна и долговременна, значит, у этого человека высока та самая тревожность, его психика находится в сильном напряжении.

Здесь, наряду с усилиями, которые мы обсуждали, надо стараться переосмыслить тот роковой звонок. Представлять себе, что тот, кто позвонил, сообщил о смерти родственника в других выражениях. Не просто проинформировал, но одновременно постарался бы примириться с этим известием. Например, сказал бы, что человек, к несчастью, умер, но какую долгую жизнь он прожил, и сколько удовольствий он от этой жизни успел получить. Сказал бы, что понимает, какая это травма для ребёнка, как он сочувствует, разделяет с девочкой это переживание.

— Правильно я понимаю, у социофоба есть не только страх общения, но, как правило, какие-то другие страхи обязательно присутствуют, или это неверно?

— Бывает очень по-разному, иногда это букет различных фобий. Часто такие люди боятся темноты или высоты, или летать на самолётах, или огня, или метро. Одна женщина ловила себя на мысли, что приближающийся поезд, который выкатывается из туннеля — это образ её смерти. Этим людям трудно даются усилия над собой, им бывает тяжело поддерживать порядок или, наоборот, у них панический страх малейшего беспорядка и инфекции.

— Если присутствуют какие-то другие страхи, какое место занимает работа с ними в деле преодоления социофобии? Что произойдёт с остальными страхами? Необходимо ли их отдельно побеждать?

— Можно эти страхи побеждать отдельно. Есть масса соответствующих техник: как бороться со страхом высоты или темноты, или со страхом самолётов. Я этими техниками не владею и, честно говоря, меня это направление не привлекает. Это как принимать лекарства, подавляющие кашель, вместо того, чтобы лечить бронхит.

— Если заниматься только тем, о чём вы говорили ранее, что произойдет с остальными страхами, они просто останутся?

— Если бороться не с социофобией, а с её причиной, остальные страхи неизбежно начнут уменьшаться, поскольку они с ней же связаны. Не знаю, уйдут ли они на 100 %, но уменьшатся точно.

© Pobedish.ru


( Победишь.ру 95 голосов: 4.31 из 5 )
64926


Александр Колмановский, психолог

Александр Колмановский, психолог

отзыв  Оставить отзыв   Читать отзывы

  Предыдущая беседа

Следующая беседа  

Версия для печати Версия для печати


Смотрите также по этой теме:
Как научиться проявлять внимание и заботиться о других, если сам страдаешь социофобией (Arlin Cuncic, психолог, для VeryWell Mind)

Самое важное

Лучшее новое

Выбрали жизнь
Всего 39237
Вчера 1

Поддержать нас - кисть
Из несчастного стать счастоливым
Как пережить расставание
Последние просьбы о помощи
18.03.2024
Снова готовилась неделю к контрольной и снова провал, пересдача. Так тяжело тратить силы впустую. В жизни ничего не радует, я одна, родители не поддерживают, для них это небольшая трудность, а для меня словно гладкая стена без выступов, по которой невозможно взобраться. Каждый день думаю исчезнуть...
17.03.2024
У меня очень много всего плохого, я хочу умереть и никак иначе, я никому не нужен, а ещё я в школе совсем не могу нормально учиться, мне это все надоело, очень сильно надоело, все меня достало, сейчас у меня часто болит голова, потому что у меня какая то болезнь...
16.03.2024
Я хочу умереть. Мое желание уйти из жизни не вызвано проблемами с семьей, мои родители меня любят. Я устала от бесконечной ненависти к себе, от этого чувства вины и опустошенности, от одиночества.. потому что больше не могу нормально общаться с людьми, в обществе я чувствую себя ужасно неуклюже и постоянно чего-то боюсь.
Читать другие просьбы

Диагностика предрасположенности к суициду



Книги для взрослых


Как пережить расставание

Мы протягиваем руку помощи тем, кто хочет помощи. Принять или не принять помощь - личное дело каждого.
За любые поступки посетителей сайта, причиняющие вред здоровью, несут ответственность сами лица, совершающие эти поступки.

© «Победишь.Ру». 2008-2021. Группа сайтов «Пережить.Ру».
При воспроизведении материала обязательна гиперссылка на www.pobedish.ru
Настоящий сайт может содержать материалы 18+