ощущаю себе буквально на грани срыва, вот-вот совершу непоправимое, а так не хочется. Просто не вижу другого выхода, постоянно нахожусь в смятении, совсем потеряла себя, чувствую, что я - огромное ничтожество, пустота, ноль, что все - одна безисходность, которая давит, уничтожает. Все время нахожусь в перенапряженном состоянии, срываюсь, везде вижу проблемы, пытаюсь оторваться на мелких вещах, когда главное-то нерешаемое.
Два, почти три года назад у меня родился очень больной ребенок - инвалид, дцп, очень тяжелая степень, не может даже сама глотать, и почти не держит голову. Кормление только через трубку прямо в желудок, используя специальный насос. Конечно же никогда не будет даже самостоятельно сидеть или разговаривать. Зачем-то откачали врачи, почти полгода держали в больнице, кололи, мучали, операции. Я находилась в полнейшем шоке, да и вообще буквально потеряла весь первый год - почти ничего не помню. Потом сдали на руки - мол, вот, воспитывайте. Зачем, спрашивается? Одни кормления занимают шесть часов в день. От ребенка невозможно отойти - может захлебнуться собственной слюной, получить инфекцию легких и умереть. Эмоциональной связи с ребенком - никакой, я просто не ощущаю себя матерью, только чувствую всепоглощающее давящее чувсто вины и ответственности, и безисходности, ведь это просто обуза, без будущего. Конечно, понимаю, что если бы не откачали, то я бы тоже мучалась, но это понимаю только умом, легче от этого не становится. И ребенок не овощ - улыбается, и нас узнает, но это практически все, а столько ухода - просто бездонная нуждаемость. И во мне уже нету надежды ни на что, вижу выход только в смертельном исходе, от которого будет тоже худо. Вернее, все выходы - печальны. И сейчас плохо, и потом будет плохо. Вижу вокруг себя людей, которые либо от таких детей отказались, либо не были настолько травмированы, и за детьми ухаживают как могут, хотя не знаю никого с состоянием такой тяжести как у нас. Не ощущаю в себе силы ни на то, ни на другое. И конечно, же, даже таких примеров - раз, два и обчелся. Не у всех дети-инвалиды, тут и поделиться-то не с кем. Хотя делиться то и нечем - безисходностью? Тем, что целый год ушел на то, чтобы выбить пособие, которое, вроде бы нам "полагается", но которое перекрыли так как оно перестало входить в бюджет? Тем, что от помощи, которая есть хочется еще больше в петлю? Что за каждую копейку, за каждый час помощи нужно унижаться, отчитываться, платить полным отсутствием личной жизни. В доме всегда чужие люди, все, что мы делаем наблюдается, все, что говорим, слышится и обсуждается, отчеты пишутся каждую неделю, как будто ребенок вдруг встант и пойдет. В каждом агентстве, которое нам "помогает" свои правила, под которые надо подстраиваться, да еще и благодарить за это. Помощники все время меняются, приходитсь все обьяснять сначала, а это очень много усилий. Очень часто - впустую, так как на следующий раз приходит кто-то другой. Я уже не могу даже думать о том, что придет кто-то новый, меня трясет уже заранее. Все попытки как-то упорядочить хотя бы "помощников" натыкаются на сопротивление - "чтобы не привыкали к кому-то одному" со стороны агенств. Это сопровождается заверениями, что "семья клиента - на первом месте" и что наше мнение полностью учитывается. На деле - игнорируется. Не удивительно, что я ощущаю себя, как полнейший ноль. К этому нужно прибавить постоянные поездки в детскую больницу - какой ужас! Там даже помощи нет - никто не слушает нас о том, что было раньше, каждый новый должен обязательно начать все сначала, как будто до него ничего и никого не было, как будто не было все уже сто раз записано, а я - просто пустое место. Приходится видеть, как ребенка мучают для всяких анализов, и все время сдают обратно на руки - и я вижу, как ей плохо, и как она не может сказать, убрать трубки, передвинуться. И как я совершенно бессильна что-либо изменить. Никто не слушает, а если и слушает, но ничего от этого не меняется. Все равно каждый глухо и слепо поступает согласно своей инструкции, независимо от того, как это влияет на живых людей. И умывает руки, это ведь его работа - он-то тут при чем, и идет домой. А для меня - это мой дом, моя личная жизнь. У меня тоже есть работа, где, после того как я унижалась выбивая "помощь", чтобы иметь возможность туда вообще ходить, у меня есть еще начальник, и еще правила, и где я тоже - никто, только винтик. Да, хотя бы раньше у меня была возможность собраться с силами дома, а теперь у меня дома фактически нету, нету "моего", где только я. Вот и ощущаю себя полнейшим нулем. А как так жить? Вот и чувствую такое расслоение, потеряла саму себя во всем этом. Если я не способна хоть на что-то влиять, если все делается так, как делается, независимо от того, как я стараюсь, какой смысл вообще во мне? Чтобы платить за жилье для "помощников"? За электричество, которое они не экономят, это же не их дом, чтобы убирать за ними - они же не уберут - зачем, после них кто-нибудь другой поднимет. Если со мной никто не считается - зачем вообще я существую?

Вот здесь типичный ответ - Бог не дает больше, чем могут вынести или пойти помогать больным детям. А у меня уже было несколько травм в жизни - рано умер любящий отец, мать выливала на меня свою злобу на отца и на жизнь все мое детство, пока я не убежала из дома, причем до сих пор считает, что заслуженно, потом умерла бабушка по отцу (мне было 13), был нежеланный переезд в другую страну (это уже там я ушла из дома) и до сих пор я не могу здесь прижиться, умом понимаю, что здесь хорошо, а душа не на месте. Пыталась вернуться - мать с отчимом буквально выгнали из квартиры с маленьким ребенком (специально сами приехали из-за рубежа), пришлось ехать обратно. Ждала рождения второй дочки, как спасения, смысла жизни, и вот - ребенок практически умер при родах, сама еле спаслась, и не могу подняться духовно и морально. Чем дальше тем хуже. Помогать больным детям? У меня самой такой. Может быть те, кто толчется у меня дома чувствуют себя спасителями из-за того, что они помогают - не знаю, но когда наблюдаю чье-то горе, ужасы в новостях, горе других мне становится еще тяжелее. Не только я несу свое, и оно меня задавило, но даже подумать, что другому тоже плохо - как будто чужое горе тоже наваливается на меня - это от сочувствия и сопереживания, так как я знаю, как может быть худо.