Моя история самоповреждения

Тревожность, смятение, подавленность

Я постоянно борюсь с чувством тревоги, которая периодически усиливается. Между приступами может пройти несколько дней или часов. Когда это чувство полностью захлестывает меня, я не в состоянии выполнять обычные дела.

Я не могу ни есть, ни спать, ни даже дышать нормально, не думая специально о дыхании. Я прихожу в сильное возбуждение, меня подташнивает, руки и ноги трясутся, сердце колотится. Я чувствую, как адреналин течет по моим венам, чувствую, как ему некуда деться.

Множество мыслей роем проносится в моей голове. Их так много, что я не могу это остановить, не могу разделить их и справиться с каждой мыслью по отдельности. У меня начинается паранойя, я говорю и делаю глупости. Кажется, голова вот-вот взорвется. На наименьший раздражитель я реагирую зло и агрессивно. А обычно, когда случается что-то неприятное, я просто плачу.

Стыдно сказать, но иногда я пинаю и бью вещи вокруг или могу ударить находящегося рядом человека. Много раз мой муж или близкие друзья вдруг оказывались вовлеченными в перепалку со мной, даже не понимая, что ее спровоцировало. Разве могу я им сказать, что мое тело просто ищет способ выпустить адреналин без самоповреждения? К сожалению, ссора мне обычно не помогает. Я только чувствую грусть, смятение, и мне хочется ранить себя еще больше.

Самоповреждение помогает мне мгновенно: мысли приходят в порядок, я успокаиваюсь, дыхание замедляется, сердце бьется не так часто. Я могу вернуться к своим делам, снова обретаю контроль над собой. По крайней мере, на некоторое время.

Как я успокаиваюсь

Самоповреждение – это не здоровый способ справляться с тревогой. Это помогает, но ненадолго. Теперь это для меня крайняя мера, последняя попытка обрести контроль, когда ничего другое не действует. Я понимаю, что причиной таких моих реакций является переизбыток адреналина, и, если я научусь справляться с ним как-то по-другому, я смогу успокоить себя на больший срок и у меня будет время вылечить эмоциональное расстройство, которое и привело к повышенной тревожности.

Я выхожу погулять или убираю в доме, выполняю любые физические действия, которые помогут мне израсходовать адреналин.

Выпадаю из окружающего мира

Другим предшественником самоповреждения является диссоциация. При диссоциации у меня появляется то ощущение собственной нереальности, то нереальности окружающего мира. Время движется для меня не так, как обычно. Я чувствую либо как все вокруг мчится очень быстро, а я движусь с обычной скоростью, либо что все вокруг замерло, а я несусь на огромной скорости, словно кто-то перематывает пленку. Во время диссоциации я чувствую себя очень уязвимой.

Сложно объяснить, что такое диссоциация, человеку, который никогда ее не испытывал. Если даже человек испытывал диссоциацию, его ощущения могут отличаться от моих. Я знаю, что во время диссоциации некоторые люди делают то, что потом не помнят. Но, к моему несчастью, я помню все.

Я всегда понимаю, что я делаю, но при этом не осознаю, веду ли себя разумно и адекватно. Мои мысли как в тумане, мозг воображает то, чего нет.

Самоповреждение не только возвращает мне чувство реальности, но и чувство времени. Я снова двигаюсь со скоростью всего остального мира. Оно возвращает мне способность управлять своими действиями. Так же, как и при чувстве тревоги, самоповреждение помогает мгновенно.

Как я пытаюсь прийти в себя

Когда начинается диссоциация, я справляюсь с желанием ранить себя по-другому, чем при нарастающей тревоге. В такие моменты мне нужно ослабить чувство отстраненности от окружающего мира и от себя и почувствовать себя в безопасности. Я принимаю горячую ванну или укрываюсь пледом и сворачиваюсь калачиком на диване. Или очень громко включаю музыку, так, что я начинаю почти физически ощущать ее.

Депрессия

Депрессия тоже иногда заставляет меня ранить себя, хоть и не так часто. Депрессия делает меня гиперчувствительной, но, хотя обычно я много плачу по пустякам или вообще без причины, в глубокой депрессии я не могу плакать вообще. Самоповреждение или дает мне «реальный» повод плакать, или высвобождает мою внутреннюю потребность выплакаться. В депрессии я становлюсь более ранимой, но при этом редко меня что-то расстраивает настолько, что я начинаю наносить себе вред.

Когда у меня нет чувства тревоги или депрессии, мне не хочется ранить себя. К самоповреждению меня толкают другие, странные вещи: я слышу голоса, вижу что-то, в памяти проносятся непонятные картины. Когда со мной это происходит, мне очень трудно остановиться, соблазн ранить себя очень велик. Самоповреждение возвращает мне тишину и покой, мгновенно.

Чем бы ни было вызвано мое желание наносить себе раны, будь то диссоциация, тревога или что-то еще, я всегда стараюсь испробовать сначала другие способы прийти в себя. Я стараюсь переждать, применяю «правило пяти минут» или другие техники отвлечения. Самоповреждение – это всегда для меня крайняя мера, и теперь я занимаюсь им все реже и реже.

© Pobedish.ru (перевод с английского)