Что мы будем делать в будущей жизни?

Известный германский сатирический поэт Ге­нрих Гейне представляет будущую жизнь бесконеч­но скучной, и потому не желает достигнуть ее. Если бы будущая жизнь, действительно, обладала столь безотрадными свойствами, в таком случае и мы все, без сомнения, присоединились бы к этому поэту. Вместо радостной надежды на будущую жизнь мы имели бы сильнейшее желание уснуть навсегда бес­сознательным сном; потому что бесконечная скука для человека почти всегда ужаснее каких бы то ни было других мучений, которые могут быть все-таки ослаблены и умерены напряженным трудом и сме­ной впечатлений. Необходимо поэтому попытаться понять, действительно ли нам угрожает в будущей жизни опасность вечной скуки.

Заметим прежде всего мимоходом, что не от нашего желания или нежелания зависит наша пред­назначенность для будущей жизни. Ведь не по соб­ственной нашей решимости мы вошли в настоящую жизнь, точно так же не от нас будет зависеть за­крыть или открыть для себя дверь в будущую жизнь. Добровольно или против воли нам во всяком случае придется неизбежно покориться своей судь­бе. Теперь рассмотрим ближе, что же такое скука. Это пугало, которым нас пугают только впотьмах: оно исчезает при ясном дневном свете.

Оказывается, действительно, остроумцы вроде Генриха Гейне бродят в полумраке смутных пред­ставлений, не давая себе труда осветить понятие ску­ки светом трезвой мысли. В противном случае они скоро убедились бы, что состояние скуки является доказательством нашего предназначения к совер­шенству. В самом деле, скука появляется, когда гос­подствует однообразие состояний и мыслей. Скука мучит нас только потому, что наша природа не выно­сит остановок, но требует непрерывного движения. Скука — это жало, разящее и уязвляющее нас вся­кий раз, когда мы не в состоянии бываем вполне удовлетворить этому глубоко внутреннему влечению нашей природы.

Таким образом, самой сущностью нашей души мы вооружены против застоя. Но скука — спутница несовершенства. Неудовольствие мы ощущаем только при остановке развития: монотонное пребывание в состоянии неудовлетворенности точно так же, как теперь, мучило бы нас и в будущей жизни и сделалось бы для нас сущим адом. Перенося свое неудовольствие на совершенное, мы делали бы последнее уже несовершенным, нуждающимся в раз­витии, что противоположно понятию совершенного.

Все совершенное имеет своим существом единообразие, и мир обратился бы немедленно в хаос, если бы уничтожилось единообразие совершенного. Кто сомневается в том, что законы природы остаются всегда одними и теми же, или кто мог бы до­пустить предположение, что в следующем году реки замерзнуть в июльскую жару? Кому бы пришло в голову захотеть, чтобы радиусы круга сделались вдруг неравными или чтобы тупой угол сделался меньше прямого? Находит ли кто-нибудь скучным то однообразие, что истинное никогда не бывает ложным, прекрасное — безобразным, хорошее — худым? И как совершенному необходимо свойственно однообразие, точно так же с ним бывает связано и удовольствие.

Это мы видим на опыте: всякое достижение со­вершенного бывает соединено у нас с чувством удовольствия — начиная с задачи, решаемой школьни­ком в училище, до более широкой деятельности зрелого мужа. Успешное лечение радует врача, удавшееся художественное произведение — художника, открытая истина — ученого, и все мы бываем счастливы, видя проявление добра в жизни. А что и это совершенное не всегда радует нас одинаковым образом, но сопровождается подчас сильной примесью равнодушия и скуки, в этом виновато не совершенное само по себе, а наше несовершенная природа, не могущая удовлетвориться отрывками совершенного, но требующая совершенного равномерно для всех стремлений нашей души.

Дело в том, что мы можем обнимать совершенное и наслаждаться им только урывками и скачками, отрывочно и по частям. Но если бы в одно и то же мгновение все силы наши находились одновременно в полной деятельности, тогда мы стояли бы лицом к лицу с вечным совершенством и самое время перестало бы существовать для нас, потому что не было бы уже возможно желание какой-нибудь перемены, так как не оставалось бы ничего та­кого, что могло бы представить собой какой бы то ни было объект для времени, измеряемого только переменами. В свою очередь с этим было бы связа­но абсолютное удовлетворение, потому что не оставалось бы никакой причины для нетерпения и ску­ки: не было бы уже никакого влечения, которому приходилось бы еще ожидать очереди для своего удовлетворения. К этому представлению вечного и совершенного приводит нас анализ понятия «скука», употребляемого без надлежащего понимания его теми, кто свойство части переносит на целое и подлежащее развитию и стремлению приравнивает к совершенному.

Состояние наше в будущей жизни не будет состоянием бездеятельного, скучного покоя: оно будет представлять гармоничное, всецелое удовлетворение всех потребностей и стремлений нашей души путем непрерывного, бесконечного развития. Ум, сердце и воля человека найдут для себя много достойных предметов и обильную пищу в этом развитии. Бог будет неисчерпаемым, возвышенным предметом по­знания для нашего ума в его постоянном стремлении постигнуть Творца всего существующего; для наше­го сердца с его ненасытной жаждой любви; для на­шей воли в ее стремлении к нравственному совер­шенству, к уподоблению Богу. Вот первая и главная причина, по которой не будет покоя всем нашим душевным силам. Вот почему они будут находиться в постоянном напряжении и в то же время доставлять нам бесконечно блаженное удовлетворение!

Вторым предметом нашего духовного созерцания будет дело нашего искупления, совершенное Сыном Божиим, — то великое дело, в которое желают проникнуть и ангельские умы. Третьим предметом нашего познания будет мир ангельский, мир совершенных духов, принимавших и принимающих благотворное участие в нашей земной судьбе и особенно в нашем вечном блаженстве.

Человечество в его прошедших судьбах и на­стоящем его состоянии будет четвертым предметом, размышление о котором будет представлять для нас величайший интерес и бесконечное удовлетворение. Наконец, преображенный и обновленный мир во всей его красоте и разнообразии будет также при­влекать умственный взор наш и возбуждать чувства удивления и благоговения перед Сотворившим все премудростью. Какая необъятная область ведения и жизнедеятельности! Какой неисчерпаемый источник блаженства!

Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а когда стал мужем, то оставил мла­денческое. Теперь мы видим как бы сквозь туск­лое стекло, гадательно — тогда же лицом к ли­цу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан (1 Кор. 13: 11-12).

Возлюбленные!.. Еще не открылось, чем мы будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть (1 Ин. 3:2).

 Скачать полный текст книги Е.А. Тихомирова «Мы бессмертны» (pdf, 500 Кб)